- И ты…
- Да, я абсолютно ничего не помнил ни о самом предмете, ни о том, зачем я его вообще хранил.
- Обливиэйт.
- Полный. И если вспомнить, чем я занимался тринадцать лет назад, то легко можно предположить, кому могла принадлежать эта вещь, и кто стер мою память. Думаю, ты поймешь, почему я решил изучить то, что Лорд отдал мне на хранение с соблюдением таких предосторожностей, без свидетелей у себя в поместье.
- Он, очевидно, не думал, что так рано уйдет из жизни, так что рассчитывал с твоей помощью в любой момент вернуть принадлежавшую ему вещь задолго до истечения срока хранения. Тринадцать, кстати, очень в его стиле. Или же память должна вернуться сама, как только ты воспользуешься предметом. Так что это было? Ты уже его осмотрел?
- Я торопился на встречу с сыном и Гарри, так что взглянул на него только мельком. По виду это обычный магический дневник. У меня, помнится, в ранней юности тоже был такой, но я его быстро забросил. Они выпускаются в таком виде уже лет сто, наверное. Дневник был завернут в обычную серую бумагу.
- Ну, так дай я на него посмотрю. Вот он, я так полагаю, лежит на столе.
- Вот это, как раз то, из-за чего я тебя вызвал. То, что лежит у меня на столе, это другой дневник.
- Как такое могло произойти?
- Понимаешь, Сев, именно сегодня и именно в магазине «Флориш и Блоттс» печально известный Гилдерой Локхарт, который в этом году будет твоим коллегой - и не надо так кривиться - устроил встречу со своими поклонницами. Они чуть не растоптали меня. Ну и, выбили у меня из рук дневник. Я всего лишь на пару секунд отвлекся, стараясь занять устойчивое положение. А потом на полу валялась уже целая кипа книг, каких-то пергаментов, тетрадей. Не только я был среди пострадавших. Одним словом, поднял с пола я уже чужой дневник.
- Почему ты так решил?
- Этот - совершенно новый. В нем нет ни единой записи. Пускай, эти дневники часто настолько защищены, что посторонний их не сможет прочесть. Но в том, который я вынес из банка, я чувствовал магию. Он был, если так можно выразиться, тяжелым от воспоминаний, образов. Ты же знаешь, Северус, если долго пользоваться таким дневником, заполнять его воспоминаниями, размышлениями, то он приобретает свойства магического портрета, то есть, почти самостоятельной личности. Некоторые бедолаги - одиночки по жизни - даже разговаривают, общаются со своими дневниками, с тем призрачным образом, который на определенном этапе дневник способен продуцировать. Тем самым они еще в большей степени развивают эту созданную личность.
