В документе, выпущенном съездом православных епископов в 1992 г., заявлялось, что „прозелитизм иногда осуществляется путём предложения материальных благ и иногда — с применением различных форм насилия“.
Нельзя заставлять людей изменить религию. Свидетели Иеговы так не поступают. Следовательно, они не занимаются прозелитизмом в современном смысле этого слова. Они, как и христиане первого века, всем проповедуют благую весть. Каждый, кто откликается на неё по своей воле, приглашается получить больше знаний в ходе изучения Библии. Эти интересующиеся люди узнают, как можно обрести веру в Бога и его замыслы, — веру, прочно основанную на точном знании Библии. Это позволяет им призывать Божье имя, Иегова, чтобы спастись (Римлянам 10:13, 14, 17). Примут они благую весть или нет — личное дело каждого из них. Их никто ни к чему не принуждает. В противном случае их обращение было бы бессмысленным. Ведь чтобы поклонение было угодным Богу, оно должно исходить из сердца (Второзаконие 6:4, 5; 10:12)»
[8].
С этой позицией согласился и Европейский суд по правам человека, постановивший, что деятельность Свидетелей Иеговы нельзя квалифицировать как «прозелитизм», но как «христианское свидетельствование», «истинный евангелизм», который есть «существенная миссия и ответственность каждого христианина и каждой церкви». Постановление ЕСПЧ посодействовало налаживанию отношений и дальнейшему мирному сосуществованию людей разных религиозных воззрений. Мало-помалу положение Свидетелей Иеговы в Греции нормализовалось.
Говоря об этичной стороне прозелитизма, нельзя обойти молчанием ещё одно правовое понятие, существующее в европейском законодательстве, — святотатство. Так, в 1697 г. в Англии был издан закон о святотатстве, призванный защищать религиозные святыни Англиканской церкви от профанации. О нелогичности этого закона всерьёз заговорили в конце 1980-х годов, когда оскорблённые представители ислама не смогли привлечь к британскому правосудию Салмана Рушди, автора фантасмагорического романа «Сатанинские стихи». После дополнительного правового осмысления стало ясно, что применение подобного закона поднимало бы ряд побочных вопросов и трудностей.
Например, привлекать ли к ответственности в светском суде по статье «святотатство» за традиционный у христианских богословов постулат, причисляющий Мухаммеда к лжепророкам[9], поскольку это задевает религиозные чувства сотен миллионов человек? Или считать ли святотатством то, что, согласно первым строкам Корана, иудаизм гневит Аллаха, а христианство впало в заблуждение? Как быть, когда одна религия пророчит другой Божью кару в Судный день или в загробном мире? Запрещать ли атеисту вслух высказывать мнение, что религиозный человек поклоняется лишь иллюзиям, — если это коробит глубоко верующих людей. Считать ли всё это преступлением в клерикальном, а тем более в светском государстве? Здравый смысл подсказывает, что коль скоро речь идёт о религиозной
