Внезапно поперечный поток вынес скиф на середину реки, и Аттиле каким-то чудом удалось схватиться за протянутое Аэцием весло. С трудом выбравшись из седла, он позволил другу втянуть себя в лодку, после чего, вдвоем, они затащили в скиф и юношу; подхваченного течением коня спасти им было уже не по силам. Взяв в руки лежавший на дне лодки багор, Аттила устроился на корме и приказал Баламиру, спасенному соплеменнику, усесться ближе к носу.
— Выровняй лодку, — услышал сквозь рев стремительно бегущей воды Аэций голос Аттилы. — От этого зависят наши жизни.
— Почему бы мне просто не начать грести к берегу?
— Слишком поздно: нас уносит течением. Придется попытаться проплыть через Железные Ворота.
— А это опасно?
Аттила криво ухмыльнулся.
— Молись своему трехголовому богу, мой друг, — пройти через Железные Ворота не удавалось еще никому. По крайней мере, живым.
Отвесные берега сменились огромными стенами голых скал, которые, наступая друг на друга, сжали реку настолько, что ширина ее не стала превышать сотни шагов. И то была уже не река — бушующий поток, который нес небольшой скиф вперед с такой скоростью, словно тот был не более чем хворостинкой. Пытаясь совладать с паникой, Аэций изо всех сил старался держать нос лодки параллельно течению; любое отклонение в сторону грозило немедленным затоплением скифа. Бросив взгляд вправо, Аэций заметил на вершине скалы сгнившие консольные балки — точнее, то, что от них осталось; с их помощью более трехсот лет назад император Траян пытался расширить пробитую в скалах дорогу. Промелькнула перед его глазами и Tabula traiana, вырезанное на скале предписание императора, утверждающее правила судоходства по Данубию.
Наполнивший воздух зловещий рокот вернул Аэция в суровую реальность. Их лодка летела прямо на скалу, острые клыки которой росли, казалось, прямо из воды. Мгновение — и, закружившись в водовороте, они отчаянно замахали веслами и баграми, пытаясь удержать скиф посреди бегущего между огромными валунами потока.
— Получилось! — завопил Аэций, не скрывая ликования, когда, целых и невредимых, их выбросило из бурлящего вихря в тихие воды, напоминавшие плавно текущий мельничный пруд. Но Аттила указал пальцем вперед, и Аэций увидел, что река исчезла за стеной водяной пыли. Секундой спустя, наполовину ослепленный брызгами и оглушенный грохотом падающей воды, он снова закричал, но уже от ужаса: скиф стремительно падал вниз.
Подобных порогов оказалось несколько: лодка плавно перелетала из одного в другой, зачерпывая воду и время от времени наскакивая на скалы, не разбиться о которые удавалось лишь благодаря четкому взаимодействию Аттилы и Баламира, так рьяно отталкивавшихся от утесов баграми, что те в конце концов согнулись в дугу.
