Самолет прилетел из Азии, поэтому неудивительно, что на борту оказалось столько китайцев. Кроме них с нами летело человек двадцать-тридцать итальянцев: шумных, развязных, в красных куртках с эмблемой «Феррари» и теннисках с автомобильными логотипами. Думаю, какая-то команда, принимавшая участие в гонках. Ну и конечно же, на борту были и сами французы, возвращавшиеся из отпусков. Стоило им выйти из самолета, как они тут же самодовольным видом напомнили мне уток, чистящих клювами перья.
Через несколько минут в помещение набилось полно народу. Мы все ждали, когда же подвезут багаж. В Руасси с этим никогда не торопятся. Впрочем, день только начинался… За нас решили, что несколько впустую проведенных минут ничего не изменят. Пришлось любоваться на итальянцев, глумящихся над нерасторопностью французов. И китайцев, приобретавших все более и более озадаченный вид. Время шло, а боль от зуба пульсирующими волнами расходилась в левой части головы. Как звали того знаменитого философа, сказавшего, что две трети мучений всего мира сосредоточено именно в зубной боли?
Забрав рюкзак, я в миг прошел паспортный контроль и таможню — вот самый главный плюс Руасси. Потом положил багаж в тележку и покатил ее прямо до железнодорожного вокзала — тут главное смотреть на указатели, а они здесь, пожалуй, самые толковые в мире. Надписи сделаны рубленым белым шрифтом на оранжевом поле. Единственная беда — указателей слишком мало. Поняв, что сбился с дороги, я обратился за помощью к человеку в форме. «Идите, как и шли, — отвечает он, — прямо до самого конца терминала». «До самого ко-о-н-ца-а!» — кричит он мне вслед.
После долгого сидения в самолете нет ничего лучше прогулки. Она растягивается на километр. Приходится подниматься по лестницам и садиться в лифты. К чему спрашивать, к чему писать книги, в которых задаешься вопросом, отчего лакомящиеся сыром французы такие стройные? Ответ очевиден. Все дело в физических нагрузках. Вспомним механические коробки передач. Тяжелые двери магазинов, которые приходится открывать самому. Я уж не говорю о дверях офисов, которые еще тяжелее. А ступеньки в метро? Да, кстати, французы никогда не перекусывают между завтраками, обедами и ужинами. Никаких конфет, леденцов, печений. Ну или, по крайней мере, они это едят в гораздо меньших количествах, чем мы (ситуация меняется благодаря некоторым представителям подрастающего поколения).
Железнодорожная станция представляет собой настоящий собор. Пол вымощен широкими плитами из серого и белого мрамора. Величественные контрфорсы. Здесь пахнет полированной сталью, а музыкальным фоном служит беспрестанный мерный гул эскалаторов. Я пытаюсь купить билет, но автомат отчего-то не желает принимать мою кредитку. Вполне себе обычное дело на французских железнодорожных станциях. Мне приходится встать в очередь человек из двадцати, у единственного работающего окна касс. Я вижу еще как минимум дюжину окошек, но за ними никого нет. Ничего удивительного. Во Франции тридцатипятичасовая рабочая неделя.
