Ожившая головоломка | страница 35
Какие-то отчаянные личности, рисуясь перед девчонками, как раз с разбегу бросались в воду. Как они заорали! Мне так ни за что не заорать. Третья личность, оставшаяся при девчонках, размахивала руками, что-то рассказывая.
Кстати, девчонки были знакомые. Ну точно – вон Маша, она прямо передо мной сидит, а машет руками Макс, кто же еще. Еще тут была Оля Кирсанова и с ней какая-то чернявая девчонка. Ее я помнил смутно, только что зовут ее Ингой.
Как человек вежливый, я подошел к ним поздороваться.
– Всем привет! – кивнул я. – Как водичка?
– Антон? – удивился Макс, замолчавший на полуслове. – Привет.
– Привет, Антон, – это Маша поздоровалась.
Чернявая что-то пробормотала застенчиво, Кирсанова поздоровалась спокойно.
– Я купаться не могу сейчас, – Максим состроил гримасу, – я менингита боюсь! А ты боишься?
Я расстелил полотенце рядом и обдумал вопрос.
– Нет, не боюсь. Но сначала на солнышке поваляюсь. А кто там в воде плещется?
– Леха и Паша Синев, лучшие друзья менингита и радикулита, – торжественно объявил Макс и пошевелил пальцами босых ног. – А все нормальные на берегу.
– Тебе и купаться для этого не надо, – ядовито сказала Кирсанова, – у тебя ненормальность врожденная.
– Ну вот еще, скажешь тоже! Нормальнее меня не найти… А-А-А-А-А!!!
Это Паша Синев подобрался незаметно и плеснул на Макса пригоршню воды. Дрожащий и даже вроде посиневший Паша радостно кинулся убегать от разъяренного Макса.
– Наверное, согреться захотелось. – К нам подошел мокрый, щелкающий зубами белобрысый Леха. – Здорово, Антон.
– Привет! – отозвался я. – Как тебе вода?
– Супер! – выдавил он и плюхнулся на песок.
Чернявая Инга обеспокоенно на него поглядывала, словно ожидая какого-то подвоха.
Интермедия 2
Андалузия, разгар охоты на ведьм.
– Самой же ведьмы святые братья в ее логове не нашли, – слегка гнусавя, читал писец, шевеля тонкими губами, – однако обнаружились доказательства многие ее богопротивного волхвования и связи с нечистой силой, которые и посылаем на рассмотрение совету вкупе с описанием их детальным.
Пергамент в руке писца свернулся в трубку, и ему пришлось снова его разворачивать.
– Все, – растерянно сказал писец.
Три фигуры в черном, сидевшие в креслах, слегка пошевелились. Одна из них проговорила, обращаясь к соседу:
– Совсем в провинциях братья распустились, уже и ведьмы простой взять не могут!
Тот, к кому обращались, судорожно стиснул четки, которые держал в руке, и гневно взглянул на говорившего, но потом успокоился.