В комнату вошел Томас, изумленно уставился на фарфоровые вазы, стоявшие на подставках.
— И это саксонский? — спросил он, указывая на одну из ваз.
— Нет, — ответил барон. — Это дневнеиндийский.
— Да как же вы их различаете?
— По звону! — объяснил Мюнхгаузен и с силой запустил вазу в зеркало. Осколки разлетелись в разные стороны. — Слышишь? А это — саксонский! — Взял вторую вазу и с силой шарахнул ее об стену.
— Точно! Саксонский, — удовлетворенно кивнул Томас.
Мажордом выскочил в коридор и замер от ужаса. Вслед ему донесся новый удар и звон разбитой посуды.
— Китайский, — заключил мажордом.
Баронесса прошла через гостиную к огромной картине, изображающей героического Мюнхгаузена на вздыбленном коне, и поправила стоящие возле картины цветы.
С кресла поднялся ожидающий ее молодой офицер и ринулся к ней с букетом в руках.
— Как вы сюда попали, Вилли? — спросила баронесса с улыбкой.
— Через дверь, естественно, — поклонился офицер.
— Какая проза! — поморщилась баронесса. — Я же вам, кажется объясняла… Существуют определенные традиции.
— Момент! — Офицер тотчас бросился прочь из дома.
Баронесса прошла в свой будуар и выбросила через окно веревочную лестницу.
Сверху было видно, как по ней стал быстро взбираться мужчина.
Баронесса приняла несколько рискованную, но эффектную позу.
— Ты спешишь ко мне?
— Да! — раздался голос за окном, и на подоконник влез Мюнхгаузен.
Баронесса вскрикнула, инстинктивно запахнула пеньюар.
— Не волнуйся, свои! — Мюнхгаузен спрыгнул в комнату.
— Карл! — ужаснулась баронесса. — Какое безрассудство!.. Тебя могли увидеть… Кто-нибудь из прислуги.
— Ничего страшного! — подмигнул ей Мюнхгаузен. — Сочтут за обыкновенное привидение.
— Что тебе надо?
— Поговорить с тобой.
— Сегодня? Мюнхгаузен кивнул.
— Ты сошел с ума! — Баронесса нервно заметалась по комнате. — Я занята. Завтра годовщина твоей смерти. Ты хочешь испортить нам праздник? Это нечестно. Ты обещал… Сюда идут! Боже милостивый, умоляю тебя, поговорим в другой раз…
— Хорошо. Сегодня в полночь у памятника.
— У памятника кому?
— Мне! — Барон направился к окну. В окне появилась физиономия офицера.
— Я здесь, — радостно сообщил он.
— Очень приятно, — вежливо сказал Мюнхгаузен. — Прошу! Офицер спрыгнул с подоконника, барон занял его место и быстро начал спускаться по веревочной лестнице.
Несколько мгновений офицер оставался неподвижным, затем бросился к окну:
— Ой! Разве вы не умерли?
— Умер, — спокойно отозвался барон.
— Слава Богу, — офицер вытер вспотевший лоб. — Я чуть было не испугался!
