— Я хочу добавить к этому струнный ансамбль, — сказал Леонардо, снимая руки с клавиш и поворачиваясь ко мне. — Один инструмент, даже такой — это всё же бедно.
— Тогда это будет что-то и вовсе потрясающее.
— Тебе понравилось?
— Очень.
Хотелось добавить, что я никогда не забуду этого вечера, этой ожившей волшебной сказки, но я почему-то засмущалась, и ничего не сказала. Вместо этого я взяла наполненный бокал и выпила. Сознание немного сдвинулось, кончики пальцев стали неметь, и я спешно отправила в рот кусок холодного мяса. Не хватало только опьянеть и всё испортить, ведь я не слишком привычна к спиртному.
— Скажите, а воды у вас нет?
— Только родниковая. Хочешь?
Я хотела. Родник оказался крохотным озерцом, метра полтора в диаметре, расположенным в соседней пещерке, входа в которую я раньше не заметила. Она служила чем-то вроде спальни, во всяком случае, здесь стояли кушетка-рекамье и туалетный столик. Я наполнила бокал водой, прозрачной настолько, что сквозь неё можно было разглядеть каждую песчинку на дне водоёма. Интересно, какая тут глубина? Я сунула руку в ледяную воду, она вошла по запястье, потом по локоть, а пальцы всё никак не могли нащупать дна.
— Здесь глубина больше двух метров, — сказал наблюдавший за мной Леонардо.
— Правда? — я недоверчиво посмотрела на него.
— Правда. Просто вода очень прозрачная, поэтому дно кажется близким.
Сказка не кончалась. Леонардо играл мне ещё, и старые, и новые произведения, бесчисленные свечи дрожали и мигали, и наши тени скользили по выступам стен и потолку. Я слушала его, как заворожённая, пока в конце концов не заснула прямо в кресле. Сколько я проспала, я не знаю. Проснулась я на той самой кушетке рядом с озерцом. Здесь свечи горели по-прежнему, но в соседней пещере, насколько можно было разглядеть через неровный входной проём, было темно.
Я встала с кушетки, жалея, что под рукой нет часов. Чувствовала я себя вполне бодрой, хотя и не могла сказать, что совершенно выспалась. Я провела рукой по спутавшимся во сне волосам, подошла к туалетному столику и увидела на нём черепаховый гребень. Стояла там и косметика, но я почти никогда не пользовалась ею вне сцены, отчасти от лени, отчасти из опасения испортить кожу, и так частенько покрытую слоем грима. Я взяла гребень и начала приводить себя в порядок, постаравшись сделать это побыстрее.
Отложив гребень и стянув волосы узлом, я прислушалась. Из соседней пещеры не долетало ни звука. Я осторожно подошла к проёму и заглянула туда. Там всё же было не совсем темно, несколько свечек мерцали, выхватывая из темноты угол стола и кресло, которые теперь, в полутьме пещеры, выглядели действительно странно. Я осторожно вошла и двинулась вглубь, огибая колонны. Моё внимание привлекло какое-то движение сбоку, я шагнула в сторону и увидела ещё одно зеркало. В нём отражалось что-то… сначала я приняла это за ещё один потёк на стене, сложившийся в жуткую маску. И лишь когда маска мигнула глазами и шевельнулась, я сообразила, что это лицо, принадлежащее живому существу.
