— Мне нужно идти, иначе я опоздаю на паром, — быстро проговорила она.
— Но ты не рассказала про перевод! — с негодованием заявила Мэри.
— А мне нечего рассказывать… в самом деле, я пока не нашла ничего интересного. Может быть, мне стоит перевести побольше, а потом мы поговорим.
Мэри метнула в нее взгляд, но, похоже, приняла ее слова.
— Хорошо. Ты найдешь дорогу назад. — Это было утверждение, а не вопрос.
— Конечно. До свидания.
— До свидания, — дружно ответили сестры и тут же вернулись к охоте на савойский картофель.
Но, прежде чем войти в дом, Мадлен напряглась, услышав писклявый голос Маргарет, которая звала ее. Она остановилась, не оборачиваясь.
— Помни, Мадлен, — это тайна!
Маргарет захихикала, а Мэри принялась ее отчитывать.
Проходя через мрачную кухню, Мадлен остановилась, чтобы рассмотреть этикетки на стоявших в ряд на скамейке маленьких зеленых бутылках. Они были розовыми с зеленой надписью и изображением розовощекой девушки с цветками яблони в волосах. «Яблочное бренди „Садовница“», — прочитала она, улыбнулась и покачала головой. Вот и объяснение содержимому деревянных бочонков, а также словам Луи о том, где находятся сестры. В сарае они, наверное, его очищают.
Когда Мадлен закрыла за собой дверь квартиры в Кане, солнце уже село. Сумку она бросила на пол у входа, но продолжала прижимать к груди рюкзак, наслаждаясь тем, что после непрерывного движения парома и машины вновь оказалась на твердой земле.
Спустя несколько секунд она отнесла рюкзак, в котором лежала шкатулка с дневником, в комнату и аккуратно положила на диван. Она ощущала его присутствие в течение всего путешествия — особенно проезжая через контрольно-пропускной пункт Дувра. Стук в окно, когда она ждала своей очереди, чтобы заехать на паром, заставил ее вздрогнуть — и в голове прозвенел предупреждающий сигнал. Бойкий молодой таможенник ждал, когда она опустит стекло, поэтому она заставила себя улыбнуться и открыла его ровно настолько, чтобы с ним поговорить.
— Паспорт и билет, пожалуйста. Вы ведь не провозите через канал ничего недозволенного, мадам?
Разумеется, он не мог ничего знать, просто она стала жертвой паранойи. Улыбка Мадлен превратилась в подобие гримасы. Она не осмелилась произнести ни слова, поэтому просто покачала головой. Возле пассажирского сиденья на полу лежал рюкзак, который, как ей казалось, отчаянно сигналил, сообщая, что Мадлен — контрабандистка, перевозящая антиквариат. Молодой человек мельком оглядел внутренность машины, со скучающим видом проверил документы и махнул рукой, чтобы она проезжала. Оставшаяся дорога домой прошла без приключений, только показалась Мадлен невероятно длинной.
