— Извините, девушка, вы здесь работаете? — остановил я чуть ли не пролетевшую мимо меня симпатичную девушку.
— До, — нетерпеливо ответила она. — А в чем дело?
— Где мне отыскать машинистку…
— Третья комната направо по коридору! — не дослушав выпалила девушка и мгновенно исчезла, растворясь в толпе снующих озабоченных людей.
Третья комната направо по коридору значилась под номером десять. Заняв очередь, я спросил у сидевшего на стуле старичка, поразительно напоминавшего одного из гномов в знаменитом фильме “Белоснежка и семь гномов”:
— Сколько машинисток работает?
— Трое, — охотно и неожиданно густым басом ответил “гном”. — Но если у вас серьезный ход на несколько комбинаций с отдельными и коммунальными, то есть если объявление будет пространным, вам лучше всего попасть к Клавдии Потаповне.
— Благодарю вас! — У меня, разумеется, был серьезный ход на несколько комбинаций, но объявлений не предвиделось.
…Откровенно говоря, я ожидал увидать не такую женщину. Маленькая, худенькая, с огромными доверчиво-наивными глазами, с красивым, но измученным какой-то потаенной печалью лицом — вот какой предстала Клавдия Потаповна Терехова, напечатавшая анонимку на Федора Борисовича Гладышева, в которой прямо обвиняла его в смерти сына.
— У вас что? — негромко, хрипловатым голосом спросила Терехова. — Текст объявления или другие документы.
— Да, — улыбнулся я, доставая из кармана сложенный вдвое листок ее письма. — Другие документы. Пожалуйста!
Терехова уже ловко заложила в машинку чистые листы. Привычным движением развернув листок, она изготовилась ударить по клавишам. И вдруг лицо ее вытянулось, а глаза — полные растерянности и даже ужаса — беспомощно уставились на меня. Ее руки бессильно опустились на колени.
Произведенный эффект оказался бльшим, нежели я мог предположить. Я взял анонимку, спрятал в карман и, наклонившись к Тереховой, негромко произнес:
— Клавдия Потаповна, я старший следователь прокуратуры, куда вы направили свое письмо. Экспертиза дала заключение, что оно напечатано на вашей пишущая машинка “Оптима”. Вы печатали это письмо?
— Да, — тихо ответила Терехова.
— Где нам удобнее будет поговорить? Вы же не хотите, чтобы кто-нибудь слышал наш разговор? — Я взглядом показал на работающих машинисток.
— Н-не х-хо-чу, — заикаясь ответила женщина, ошеломленная случившимся. Она встала и громко сказала, обращаясь к остальным машинисткам. — Девочки, я скоро приду. Поработайте пока за меня.
