– Враг – там, – копьем преградил ему путь Гяур. – За этой дверью. Здесь только пленный.
– Слушаюсь, сеньор полковник.
Прихватив генерала, они спустились на первый этаж. В эту минуту дверь распахнулась, и в проеме возник Хозар.
– Князь, испанцы! Около двух сотен. Они откатываются под натиском полка Улича.
– Прикажи всем своим казакам войти в здание. Забаррикадируйте окна и двери.
– Бессмысленно. Нужно отходить.
– В таком случае Уличу вновь придется штурмовать резиденцию коменданта. А пока мы будем здесь, мы задержим испанцев и, при подходе рейтар Улича, ударим с двух сторон.
– Подчиняюсь приказу, полковник, – довольно неохотно согласился Хозар.
– Но у тебя будет другое задание, – остановил его Гяур. – Ты берешь пленного коменданта и с двумя десятками своих воинов доставляешь его на корабль. Причем отвечаешь за него головой.
– Головой я отвечаю только за тебя, князь. Перед Тайным советом Острова Русов, перед всем нашим племенем. Однако я подчиняюсь.
Он метнулся к генералу и, схватив его за предплечье, буквально стащил вниз.
– Потише, он все же генерал, – попытался урезонить его князь, однако Хозару было не до этикета.
Выбравшись вместе с Кастильеро через выходящее в сторону моря окно, он схватил двух коней, заставил генерала сесть на одного из них и, не взяв с собой солдат, ускакал вместе с пленником в сторону порта.
Одного взгляда Федора было достаточно, чтобы вдова, которую звали Дариной, метнулась к кибитке и, едва полковник и хуторянин успели присесть за столом, как там появились кувшин со сливовицей, сало, куски вяленой конины, хлеб и прочая снедь.
– Почему не одна из тех, что помоложе. – перехватил полковник плотоядный взгляд Федора, которым тот провожал широкобедрую молодку, поспешившую оставить их одних.
– Те, что моложе, пока что существуют для утех, а эта – для самой жизни нашей чумацкой, – проговорил Велес, наливая сливовой самогонки в небольшие глиняные чашечки, выставленные, как выразилась Дарина, под «трезвый казачий разговор». – Особенно такой трудной жизни, какая ожидает ее здесь.
– Казачка?
– От деда-прадеда. Дочь и жена сотника. Из зажиточных. Да что там… В ноги ей надо бы поклониться, что подалась за мной в эту невидаль, посреди самого Дикого поля, хотя в селе женихов у нее хватало. А тут, на такую вот скитскую жизнь решиться, – осмотрелся вокруг себя.
– Еще накланяешься, будет время. Но, в общем-то, разумно, разумно, – признал Хмельницкий. – Вот как раз об этой самой скитской жизни мы сейчас и поговорим.
