Пираты сбегали и нарвали плодов хлебного дерева. Покрошили их на прибрежный песок. Но что-то ни один голубь не прилетел на такое угощение.
– А вообще-то на нашем острове голуби живут? – поинтересовался вдруг Гоша.
Сеня пожал плечами:
– Как-то не обращал внимания. А вот попугаи точно живут. Только они все дикие, двух слов связать не могут. Курицы цветные, а не попугаи.
– Эх, надо было давно завести себе говорящего попугая. Все нормальные пираты так делают, – Гоша принялся сам жевать хлеб. – Мы бы ему сказали: «Лети, Попка Кривой Коготь, к тёте и скажи, что мы сундук с сокровищами нашли…»
– А Попка Кривые Мозги полетел бы, – продолжил Сеня, – и на весь мир бы заорал: «Ррребятки! Налетай! На Пиратском острове сундук, золотом набитый, валяется!» И плакали бы тогда наши сокровища.
– У нас бы верный попугай был. Он с чужими бы не разговаривал. – Старая Калоша бросил горсть крошек в море. Их тут же схватили чайки. Чаек рядом было, что не только письмо, посылку могли утащить.
– О! – придумал Гоша, – Давай чайковую почту устроим, раз уж голубей нет!
Но и с чайками у них ничего не получилось. Крошки чайки ели. А чтобы к ним письмо привязывали – не хотели. Сеня то и дело обзывал их чайниками хвостатыми, надеясь, что птицам станет стыдно за даром съеденный хлеб. Но чайкам не было стыдно. По крайней мере, ни одна из них даже не покраснела.
Через полчаса пиратам надоело гоняться за чайками. Сеня Костяная Голова и Гоша Старая Калоша опять уселись на берегу. Они вытерли трудовой пот и раскупорили бутылки с квасом. Неотправленное письмо лежало на песке изрядно помятое, а узелковое пояснение превратилось в один большой узел. Теперь любой мог его прочитать как «у нас большие неудачи и великое страдание». Когда квасные бутылки опустели, Гоша, как один из самых сообразительных на этом острове, сказал:
– Я думаю, что до сих пор ничего удобнее бутылочной почты не придумано.
Они свернули письмо в трубочку и засунули его в пустую бутылку. Потом плотно закрыли бутылку пробкой. Гоша размахнулся и забросил её в море.
– Ну всё, – вздохнул Сеня, стукая себя узелковым письмом по колену, – плыви к тёте. Чтоб тебя по дороге акулы не проглотили.
– Как же оно поплывет к тёте! – воскликнул Гоша. – Мы адрес-то не написали!
Старая Калоша пнул попавшийся под ноги кокос и злой отправился спать.
– А что толку писать адрес, – размышлял вслух Сеня, – всё равно течение, которое понесёт бутылку, не умеет читать.
