Насытившись, он откинулся на спинку кресла, и теперь сон неодолимой тяжестью навалился и охватил его, как плотный туман. Под веками бушевали волны и тащили его за собой.
Звук передвигаемых столов и стульев заставил его открыть глаза. Хозяин заведения наводил порядок. Исмаил зевнул.
— Когда они возвращаются?
Хозяин оглянулся на него.
— Около полудня будут здесь.
— Утром погода плохая была, ни зги не видно.
— По утрам всегда так. А с восходом — посмотри!
Исмаил глянул: солнце перед входной дверью лежало ковром. Хозяин кафе спросил:
— Ты откуда будешь?
— Из Тегерана.
— Работаешь кем?
— В учреждении.
— Ведущий сотрудник?
— Ведущий, не ведущий, потому как диплома не имею, но со временем, если выучусь, то буду им.
— И галстук носишь?
— Да. Вообще-то это обязательно, все должны носить.
— Дело понятное. Смотришь, двадцати нет молодому человеку, ну что ж, юноша видный, так я говорю?
Исмаил ничего не ответил. Снаружи солнце сверкало, и свет его проникал в кофейню. Исмаил встал, чувствуя в мышцах вялость и тяжесть. Вышел из кофейни. Влажные стволы деревьев были зеленого оттенка. Мелкие капельки росы сияли на их ветках и листьях. От полноты жизни Исмаил глубоко вздохнул. Красивый вид и чистейший воздух привели его в восторг. Он было пошел, куда глаза глядят — и вдруг ему показалось, что под ногами разверзлась пропасть и он катится в пустоту. Что-то в нем будто надломилось, вся красота перед глазами потеряла краски. Он почувствовал себя одиноким и покинутым. Из-за деревьев, из-за дальних гор, поросших лесом, глаза, которые имели цвет меда и были то веселыми, то обиженными, смотрели на него, затмевая собой все, а в его сознании звучал голос.
— Ты — кто?
— Ты — кто?
В горле его пересохло, язык с трудом шевелился.
— Место твое пустовало, и это разорвало мне сердце.
Он был близок к тому, чтобы разрыдаться. Он шел по песчаной обочине асфальтовой дороги. Небо расчистилось. Земля под жарким солнцем как бы блаженно потягивалась и зевала. Табунок лошадей с рассыпанными длинными гривами, с вытянутыми сильными телами, пасся на лугу. Он немного постоял, глядя на них. Потом полез вверх по склону песчаной дюны, на которой тут и там росли кусты. И вот уже под его ногами море уходило вдаль. Поверхность воды цветом была как расплавленная медь и казалась вспученной, выпукло выступающей. С другой стороны этой выпуклости виднелись белые мачты большого парохода, который тяжело полз через морской хребет, направляясь к берегу. Ближе сюда маленькие волны с белыми и серебристыми барашками вскипали на железной и медной поверхности моря и бежали к берегу.
