- Мы тоже большое дело сделали, - сказал Ромка, оправдываясь.
- Утром разберутся, большое или по-большому, - усмехнулся Чернецкий. - Пойдём, поговорим.
Они с Лютиковым зашли в комору, через минуту появились. Вид у обоих был смущённый.
- Что? - подался навстречу Гарька.
- Не хочет объясняться. Говорит - ждите Шмелёва.
Чернецкий потеребил чуб.
- Слушай, - сказал он помполиту. - А может, впрямь?..
Лютиков опустил глаза.
«Сомневается», - понял Гарька.
- Нам не верите, а ему верите, - пробурчал Ромка. - Стакнулись, мабуть.
- «Мабуть»! - передразнил Чернецкий. - Геть отсюда, рыжий! И чтоб ни слова никому до поры.
- Никуда не уйдём, - сказал Горшечников. - Караулить станем.
Лютиков с Чернецким махнули рукой, ушли.
Явилась Георгина, села на лавку напротив, жгла парней глазами. Ромка не выдержал, убежал курить на огород, да так и не возвратился. Гарька заслонился газеткой «Красный кавалерист» и георгинины взгляды выдерживал стойко. Так и уснули, каждый на своей лавке. Под окном храпел Ромка.
- Ай да сторожа! - разбудил их Лютиков. - Поднимайтесь, утро.
Гарька поднялся, хрустнул костьми. Над станицей стоял мерный гул - будто билась о берег тяжёлая морская волна.
- Шмелёв идёт, - подтвердил Лютиков. - Ступайте, поглядите.
Горшечников оглянулся на запертую дверь.
- Иди, Горшечников, - велел помполит. - Или не доверяешь?
Гарька вышел на улицу.
Заревое полотно во всю ширь растянулось по горизонту.
- Хороший денёк будет, - сказал Гарька.
- Кто вчера умер - пожалеет, - подтвердил Ромка.
Передовой отряд армии Шмелёва проходил по Вознесенке. Мерно качались широкие плечи и головы в папахах.
Мимо Горшечникова проехал начштаба Кондрат Засувка, бывший шахтёр, скулы отливают чернотой - угольная пыль навеки въелась в кожу.
В длинном пыльном автомобиле сидел командарм Шмелёв - осанистый, белый, как лунь, старик. Рядом на сиденье выпрямилась начальник канцелярии, старший политрук Мария Моголова.
Близ дома старосты, отведённого под штаб, всадники отпустили поводья и поспрыгивали с коней. Командарм вышел из машины. Чернецкий и Хмуров ожидали его у крыльца.
Гарька начал пробиваться к ним сквозь толпу станичников.
Вдруг из-под ног вылетел пёс в клочьях бешеной пены. Бабы с визгом раскатились, как горох из худого мешка. Бойцы похватались за револьверы.
Шмелёв, заложив руки за спину, внимательно смотрел на собаку.
Вокруг - щелчки предохранителей, крики:
- Товарищ командарм!.. Да уйдите же!.. Бешеная!
- Вовсе не бешеная, - взглядом Шмелев зацепил пса.
