Сейчас мне время от времени снятся необычные сны, в которых я часто вижу Ричарда, стоящего в хогвартской форме у портрета Полной Дамы и заверяющего кого-то, что он не стронется с места до тех пор, пока Мэри Макдональд не согласится с ним поговорить. Порой в этих снах Ричард превращается в Эдвина. Но я знаю, что это просто сны. Я ведь никогда не ценила свои принципы так высоко, как Лили Эванс. А оба моих мужчины - и Ричард и Эдвин слишком рассудительны и благоразумны для подобных поступков…
И каждый день я продолжаю просыпаться в своей огромной постели, в лондонском доме своего мужа. Я выпиваю утренний кофе и спускаюсь на кухню роскошного особняка, где натыкаюсь на хмурого и неразговорчивого Ричарда, разозленного тем, что вчера парламент снова отклонил очередной его законопроект. (Законотворчество - настоящее хобби моего мужа, мне же все его идеи кажутся одинаково вздорными). Я вижу его дурное настроение и потому не проронив ни слова, принимаюсь за свои дела. После завтрака он отправляется на свое заседание, а я сажусь в свой роскошный дорогой автомобиль, который так и не научилась водить сама…
Немного не доезжая до Чаринг-Кросс, я всегда отпускаю шофера и делаю вид, будто захожу в дорогой салон красоты, расположенный на другой стороне улицы. Сама же быстро дохожу до Дырявого Котла, где усаживаюсь за один и тот же столик, чтобы выслушать очередную жалобу порядком постаревшего Эдвина на то, что его старший сын Майлс после окончания Второй войны не хочет делать карьеру в Министерстве Магии, а собирается профессионально играть в квиддич. Затем мы с ним поднимаемся наверх в номер, где стоит старая давным-давно расшатавшаяся кровать, на которой мое тело знает каждую неровность...
Я всегда ухожу раньше Эдвина, не потрудившись даже расправить смятые простыни. И нарочно возвращаюсь домой через весь Лондон, думая о Лили Эванс. На взгляд любого человека, я куда счастливее ее. Но я никогда не была и не буду любима так, как она. Неужели я не заслуживаю такой любви? Или это просто судьба?
Глава 5
Поппи Помфри.
Самая главная заповедь, которой меня учили в колледже при больнице Святого Мунго - настоящий целитель должен врачевать не только тело, но и душу своего пациента. Всю свою жизнь я старалась следовать этому правилу, потому и выбрала не слишком престижную и высокооплачиваемую должность школьной медсестры в Хогвартсе. Ведь дети - куда более уязвимые и беспомощные существа, чем взрослые, а тем более, когда они целых семь лет на большую часть года оторваны от своих семей. Мне хотелось дать им тепло и заботу, которых им так не хватало. Каждому ребенку, без исключения. Даже тем, кто делал вид, что не нуждается в этом. В Хогвартсе я чувствовала себя нужной, нужной по-настоящему. Болея душой за каждого из своих маленьких пациентов. Только так можно получать настоящее удовлетворение от работы…
