Дочитывая эту запись, Перси все больше раздражался. Ему надоело, что его речь заглушают всхлипывания МакГонаглл, которая крепко вцепившись в брошь с листом чертополоха, постоянно лепетала что-то, похожее на «мой милый мальчик, как я могла усомниться в тебе».
— Что, Эйлин, из трех полученных писем одно оказалось Малфоевским? — со смешком спросил Альбус.
— Заткнись, Дамблдор, — рявкнула Эйлин.
— Что, их было всего два? — уточнил Директор
— Альбус, если ты сейчас не заткнешься, я тебя убью! И меня не остановит Азкабан!
— Ой, боюсь-боюсь, как именно убивать будешь? Горло перегрызешь? Или пилочкой для ногтей насмерть затыкаешь?— похоже, директор отошел уже от первого потрясения и теперь просто наслаждался.
Их перепалку прервал вопль Малфоя:
— Этот поганец что, все мои подарки передаривал своим подружкам?
— То есть все два? — уточнил Дамблдор.
— Почему два? — опешил Малфой.
— Люциус, те бутылки виски не считаются. Вы же их потом честно на пополам распивали.
— Так ты еще и моего сына спаиваешь?! — закричала Эйлин.
— Ага, его споишь.
— Так, виски, подарки, девочки. Это вы сами как-нибудь разберетесь. Вы мне лучше скажите, он действительно встретил Того-Кого-Нельзя-Называть в двенадцать лет? И почему он ему не понравился? Это же невозможно было от Него скрыть.
— Нет, миледи, что вы. Это был приезжий циркач со своей комнатной собачкой! — вспылил Малфой. — Невозможно скрыть? Да он двадцать лет с легкостью скрывал, что Дамблдор его крестный, всю жизнь, что он темный маг и был учеником самого Слизерина. А помнишь то утро, Паркинсон, когда вы проснулись на полянке, в обнимку с аврорами, помнишь? Мы тогда выяснили, что виновато во всем ведро с коноплей, которую чья — то щедрая рука в костер швырнула. Теперь я практически уверен в том, чья это была рука!
— А как же воспоминания?! Я же видел его воспоминания! Он же был влюблен в маму с самого детства, а оказывается он даже не помнил, как ее зовут! — негодовал Поттер
— Воспоминания? Какие воспоминания? — удивление Дамбдлдора было настолько искренне, что ему почти поверили.
— Хватит! Молчать!— в голосе Кингсли начали проскальзывать надрывные нотки. — Читай дальше!
Глава 13. Princeps serpentium
«1 июня 1973 года.
В прошедшем семестре Учитель сумел донести до меня две вещи: первая, но не самая главная — я гений. Мои темные предки могут мною гордится. Но вторая заставляет переворачиваться их в гробу: Слизерин строго-настрого запретил мне о ней забывать до конца своих дней. Она очень лаконично выражается в двух словах: «Я дебил». Ну, насчет первого я никогда не сомневался, но второе стало для меня откровением.
