Не предвестники ли это их собственной страшной судьбы?
Той же осенью Алексей сопровождает отца во время официального визита к германскому императору Вильгельму II. В то время как для царя это неприятная и «обременительная» обязанность, которую необходимо исполнить, Алеше пребывание в Потсдаме доставляет большую радость — прежде всего из-за множества подарков, которыми его засыпает «старый немецкий дядя». Насколько царь избегает встреч с Вильгельмом видно из того, что это первый официальный визит главы русского государства в Потсдам за одиннадцать лет. Недоверие царя к своему немецкому кузену не убавляется даже после этого чрезвычайно радушного приема. Император и императрица необыкновенно любезны: они знакомят царскую семью с кронпринцессой и, к удовольствию Алеши, с ее детьми. Зная, как сильно ненавидит Николай чопорные официальные банкеты, где необходимо произносить речи, хозяева отказываются от торжественного обеда и вместо этого приглашают русских гостей на охоту в Ораниенбаум.
И все же даже во время этой демонстрации прочности династических уз уже видны признаки грядущего, не предвещавшие ничего хорошего системе монархического правления: в Копенгагене, столице Датского королевства, пока русский царь и германский император демонстрируют единство, происходит международный съезд социалистов. И это еще не все, о чем с возмущением писал Николай в своем письме от 21 октября 1910 года своей матери. Уже слышится тревога о наследии Алексея…
«…Как только можно было проводить этот съезд в Копенгагене! Была бы это еще республика — тогда еще ладно, но в королевстве — просто в голове не укладывается. Разумеется, меня это не касается, я лишь выражаю свое мнение, но, уверен, ты его разделяешь.
Здесь, в Германии, количество социалистов очень велико, и многие серьезные люди весьма озабочены этим обстоятельством. Волнения в Берлине свидетельствуют о том, насколько глубоко уже вселился бес: то же можно сказать и о забастовке железнодорожников во Франции. От этого всего веет гнилым духом революции».
Престолонаследнику шесть лет. По возвращении в Царское Село он вновь садится за учебу. Неукротимого и избалованного цесаревича нелегко подчинить дисциплине. Однако взглянув в школьную тетрадь Алеши, можно убедиться, что он уже в состоянии писать весьма аккуратно и правильными буквами, красивым, сильным почерком. Возможно, свою роль сыграло здесь то, что Алеша желает порадовать старика Петрова, обучавшего его на первых порах всем предметам, так как тот ему особенно нравился. С другой стороны, широкая натура престолонаследника нашла свое выражение в привычке растягивать короткий текст на несколько страниц. Когда надо перенести на бумагу царей дома Романовых и продолжительность их правлений, на восемнадцать монархов приходится четыре большие страницы. В результате получилось следующее:
