Один сибирский мужик привез специально для царской семьи прирученного соболя. Когда детям объявляют о его предстоящем визите, те собираются в одной из своих комнат и с нетерпением ожидают. Нелегко было сибиряку добраться до резиденции императора. Сначала, собрав все свои сбережения для дальней дороги, он с женой едет в Москву. Оттуда его посылают дальше, в Петербург. Сотрудники службы безопасности Зимнего дворца недоумевают, не зная, как поступить. В конце концов они советуют мужику добиваться приема в Царском Селе. Послав в соответствующую сибирскую губернию телеграмму и убедившись, что перед ним не революционер, начальник придворной канцелярии генерал Мосолов, зная о том, что царь, несмотря на загруженность делами, охотно знакомится с людьми «из простого народа», назначает посетителю день и час. Впоследствии он вспоминает:
«Я, собственно говоря, охотник, — объяснил мужик, — и мне удалось поймать живым молодого соболя. Мы со старухой решили отвезти его царю. Ведь соболь стал уже очень редким зверем… Наших денег хватило только до Москвы, но потом незнакомый человек, дай Бог ему здоровья, купил нам билеты до Петербурга…» И показывает мне соболя, который прыгает прямо на мой письменный стол и начинает обнюхивать подготовленные мною бумаги об отправке этих людей. Представив себе, как обрадуются дети, я дал старику деньги на дорожные расходы и позвонил фрейлине царицы, княгине Орбелиани; через час она дала согласие принять этого человека…»
Больше часа проводят оба старика в детской комнате, а затем рассказывают, как любезна была царица. Впрочем, государыня, считает, что лучше, если до сооружения клетки они заберут зверька с собой, но дети так сильно протестуют, что соболя оставляют. Правда, счастье их длится недолго.
Сибиряк отказывается уезжать, пока не увидит самого царя, и упорно настаивает на этом желании, причем выражает сомнение в том, будет ли соболь чувствовать себя хорошо во дворце. Наконец, ему назначена аудиенция на следующий день в шесть часов вечера. Вот что он рассказывает:
«Соболь за это время испортил и перепачкал все, что мог. Когда я пришел, он сразу же подбежал ко мне и спрятался в укромном месте. Тут вошел царь. Мы со старухой бросились на пол. Соболь же выполз из своего укрытия, очевидно, и ему было понятно, что перед ним стоит государь. Зверек, замерев, смотрел на него. Затем мы последовали за царем в детскую комнату, где пришлось выпустить сто. Дети начали играть с соболем. В нашем присутствии тот не был диким. Царь пригласил нас сесть и расспрашивал о том, как доехали, какая охота и жизнь в Сибири. Потом царица напомнила, что детям пора ужинать. Стало ясно — соболь не останется с ними. Речь зашла об охотничьих угодьях в Гатчине. Но я сказал: «Батюшка царь, было бы жаль отдавать его какому-нибудь охотнику. Тот лишь снимет с него шкуру и разрежет на куски — а затем скажет, что с ним что-то случилось. Я знаю охотников. Едва ли кто из них относится к зверям иначе…»
