— А мы, стало быть, этого сделать не в состоянии?
— Да вот сегодняшняя ночь показала, что не очень умело вы это делаете…
Богумир молча проглотил обиду. Помолчал, собираясь с мыслями.
— И как же вы мыслите нас… защищать? На каких условиях?
— Ну, во-первых, оставляем в неприкосновенности то, что сложилось у вас веками. Как было вече, так и будет продолжать собираться беспрепятственно. Так же во главе города останется посадник, выбранный вече. Так что власть свою, Богумир, будешь исполнять беспрепятственно.
— Спасибо за великую милость, норманн. Премного благодарен за милость ко мне, старику, — насмешливо качнув головой, ответил Богумир. — А я уж думал, что лишат меня сана моего, вот беда-то какая! И чем же мы оплатим за вашу щедрость?
— Немногим. Население края будет кормить мою дружину и в год каждый житель станет приносить по шкурке песца и по шкурке лисицы.
— Вон как! Дань, значит, накладываете!
— Не дань, а плату за то, что мои дружинники будут охранять твой народ от набегов и разорений соседей.
— Нет дань! — вскипел Богумир. — Наш народ никому дани не платил и платить не будет!
В зале после этих слов повисла напряженная тишина. Олег непроизвольно потянулся к тому месту на поясе, где обычно висел меч. У слуг вытянулись лица…
— Дедуля, что это за шум в такую рань? — раздался капризный девичий голос. — Самый сон, а вы здесь так громко разговариваете?
Все обернулись к двери. В горницу вошла девушка лет семнадцати-восемнадцати в длинном домотканом платье, обтягивавшим узкие бедра и подчеркивавшим тонкий, гибкий стан. «Девица в форме змеи», — невольно мелькнуло в голове сравнение.
Она села на колени к Богумиру и обвела всех долгим немигающим взглядом больших синих глаз.
— Моя внучка Ивица, — потеплевшим голосом произнес Богумир. Его лицо сразу стало радостным и беспомощным. — А это, — он на некоторое мгновенье замялся, но пересилил себя и продолжил… — Это наш гость, норманн.
— Откуда он явился? — бесцеремонно спросила она.
— Из-за моря приплыл. Откуда еще?
— И чего он хочет?
— Да вот стараюсь выяснить…
Олег в этот момент взглянул на нее и чуть не поперхнулся: она смотрела на него в упор, в ее глазах играли озорные бесенята.
— Я пришел к вам с добром и миром, — неожиданно произнес он.
— С миром — это хорошо, — медленно произнесла она и прищурила глаза; они стали похожи на кошачьи.
Олег хорошо рассмотрел ее. Узкое личико, обрамленное густыми черными волосами, было красиво: прямой носик с трепетными лепестками, полуоткрытый ротик с пухлыми губками. Но особенно привлекательны были ее глаза, огромные, лучистые, они невольно очаровывали и завораживали. От лица ее веяло девичьей свежестью и в то же врем чем-то притягательно-порочным.
