За некоторое время до осмотра здания, в котором я находился, Ломан передал повторное сообщение, и впервые я почувствовал в его голосе волнение.
«Кортеж только что выехал из дворца и направляется к северу в сторону Раджамноэн-Централ-авеню».
С этого момента начался самый неприятный период ожидания. Для меня он был прерван полицейским осмотром здания, но как только я вернулся обратно в комнату и подвесил на дверь коврик, ничего, кроме как ждать, мне не оставалось.
Ломан опять подал сигнал. Я переключился на прием.
— Слышишь меня, Квиллер?
Волнение в его голосе сменилось испугом. Очевидно, он подумал, что радиосвязь может отказать.
— Слышу. Говори.
— Все в порядке? — Черт, чешет как по учебнику.
— Да. Полиция провела досмотр. Все в порядке, сейчас я один и у меня все готово.
Последовало короткое молчание, после которого голос Ломана зазвучал увереннее.
— Пять минут — остановка у Дома Правительства. Следующая — в посольстве.
Я подтвердил конец связи и перевел рацию в режим ожидания.
Поднимающийся вверх теплый воздух доносил с улицы шум толпы, казалось, внизу ожил огромный птичник — пронзительное женское многоголосье сливалось с милым щебетаньем детей и по-птичьи беззаботными переливами рожков и дудочек. Не слышать звуков несущихся автомобилей было непривычно. К окну я больше не подходил.
Приложив глаз к окуляру прицела, я сразу же заметил движение в средней нише. Он по-прежнему был в очках; без них я его еще ни разу не видел. Интересно, что он чувствует? Он — профессионал, он делал это и раньше, но сейчас на кону стояло полмиллиона, а для него это важно. Конечно, будет время для второго и даже для третьего выстрела, даже если у него тоже затворный механизм, но главный и самый ценный — это первый, потому что его делаешь не спеша, медленно и уверенно преодолевая сопротивление пружин. На второй или третий повлияет сознание того, что промахнулся; создается нервная блокада, которую нелегко преодолеть, — целиться нужно лучше, а не так же, как в предыдущий раз.
Но он не промахнется. Он — Куо. Монгол Куо.
Нам будет отпущено секунд десять — и он, и я в эти секунды обязаны сделать свое дело.
Снова сигнал. Снова: «Прием».
— Слышишь меня, Квиллер?
— Слышу. — Говори.
— Кортеж прибыл в посольство. Пробудут пятнадцать минут. Через десять минут — то есть с пятнадцати тридцати пяти, я хочу, чтобы ты находился постоянно в режиме открытого приема. Подтверди.
— С пятнадцати тридцати пяти нахожусь в режиме открытого приема.
