Но сейчас он не в Бюро, а у черта на куличиках, и вместо пяти десятков официальных контор и вспомогательных служб и отделов ему волей-неволей приходится довольствоваться одним посольством и одним своенравным агентом-сумасбродом, который заставил его заглотить такую наживку, что ни обратно отрыгнуть, ни, извините, в очко спустить.
Ничего, в следующий раз подберет другого. Да помогут ему небеса. Аминь.
Ломан опять замер. Я воспользовался этим и спросил:
— Да, и еще одно. Ты из сил выбиваешься, вытягиваешь сведения из людей Безопасности в посольстве; а они как себя ведут? Как они пытаются расколоть тебя?
Он не ожидал такого вопроса. Но вдруг как-то изменился, и я заметил — в глазах появился интерес; даже при недостаточном освещении я видел: в нем словно что-то загорелось.
— Все как могут оберегают информацию ото всех, я уже сказал. И это так же естественно, как стремление всех любыми путями получить информацию.
— Я жду ответа, Ломан.
Он заюлил:
— Будучи твоим директором, я обязан соблюдать определенные правила и инструкции и следить за всеми второстепенными, сопутствующими аспектами операции с тем, чтобы дать тебе возможность сконцентрироваться на главном…
— Настырнее остальных девица Мэйн, не правда ли?
— Но я и в самом деле не могу обременять тебя проблемами, которые…
— Не валяй дурака, Ломан. Ты знаешь, что в настоящий момент она сидит здесь, на улице? Ты привел ее за собой, об этом ты знаешь?
Лицо его стало неподвижным.
— Но я принял все необходимые…
— Замолчи. Это случилось бы рано или поздно. После того как ты дал добро моему плану, я съехал из гостиницы и, сбросив слежку, затаился. Впервые за пятнадцать дней она меня упустила, и это, должно быть, лишило ее сна и ускорило месячные. Она знает, что мой единственный контакт — ты, я назвал твое имя в посольстве, когда она в первый раз ко мне вышла, так что, потеряв меня, она начала — не могла не начать — следить за тобой. Она почему-то отчаянно желает меня видеть, и мне бы хотелось знать — зачем? Это все, что я хочу знать, а все, что тебе надо сделать, — это сказать мне.
Ломан не допытывался, не уточнял, абсолютно ли я уверен, что девица ждет снаружи. Это была моя работа — знать, кто где находится. Он не работал над операцией в качестве агента, потому и не почувствовал ничего; Ломан был чиновником и большую часть работы делал сидя за столом. Но я, с тех пор как переехал из «Пакчонга», проверял, нет ли за Ломаном слежки, после каждой нашей встречи. И сегодня он привел «хвост» — она воспользовалась одним из прикрытий 6 аллее, ведущей к этому складу, — брошенной топливной цистерной на деревянных чурках.
