Я не выдержал.
– Вот позиция, построенная на открытой клевете. Где доказательства?
– Погляднете! – чуть не заплакал купец, глаза его перестали бегать. – Это же сектарианты! Ищете нового катаклизмуса!
Я поражался яростной отгороженности самоуверенных ответчиков, словно установление истины решалось силовым перекрикиванием.
– Сладочувственник! – выкрикнул тумбообразный. – Вуманайзер! Човек на удоволствието!
Навсегда усвоил богобоязненные устои своего глухого поселения, где родился и вырос в агрессивной уверенности в своей правоте! Это удар ниже пояса – намекал на мою короткую связь с женщиной? На мои отношения с Аспазией? Кто это ему сказал?
– Лицедейка е опасна! – кричал атаман. – Ведьма!
В этот лай нельзя было вставить слова.
Судья решительно захлопнула папку.
– Отстраняю всех от изслушания! Следующее заседание…
В коридоре я столкнулся с ними. Поверенный посмотрел на меня понимающе, словно из иного общего мира. Савел отвел глаза. Тумбообразный шел прямо, крепко оттолкнув меня
Все стало возвращаться на круги своя. Борцы за старину, жаждущие выжить, спасти себя и близких, объединились против жаждущих изменить мир. Гуннов испортил не только квартирный вопрос, но и их история.
Новый правитель Теодорих II установил справедливые законы, так и не поняв, что нельзя никого обязать выполнять то, чего можно добиться только долгой работой воспитания и образования лохматого гунна, глубоко погруженного в предрассудки.
Он упразднил «кормление» старейшин провинций, пересажал большинство управляющих за коррупцию. Но ее не убывало и, наконец, коррупция пронизала все сверху донизу.
Никак нельзя было повернуть старую систему образования. Она оставалась направленной на воспитание среднего стандартного и безопасного гунна, прикрываемого классически-прекраснодушными идеями.
Нужны были эффективные менеджеры, и появились новые олигархи, заменившие старых: владельцы железных плавилен, железорудных копей, издательств со станками Гутенберга, студий с проекторами движущихся теней, зрелищ и «позоров», земель с пастбищами и скотом. Новая элита стала плодить свои династии из самых надежных – членов семьи и родственников.
Теодорих был встревожен. Поставил себя вне соратников. Что впереди? Неужели останется с тремя четвертями послушного населения, глядящего ему в рот и ждущего благодеяний? Итак уже ворчат: «Шаньюй не наш. Он из остготов».
Сначала человечество осваивало небо, как дети осваивают дивную игрушку. Древние египтяне, народы майя видели в небе свой Дом после смерти, настолько хорошо знали небо и лечили по звездам, что до сих пор поражаются их знаниям, кое в чем превосходящим астрономию моего будущего. Потом стали осваивать устройство государств, породив науки об экономике и другим сторонам жизни. И только потом – стали познавать отдельную человеческую личность, гораздо более сложную, чем все представления о ней.
