Госресурс оказался небольшим по сравнению с ресурсом народа. «Золотая тысяча» строила свой ковчег, а народ – Великую платформу. В ее строительстве участвовал каждый.
По всему берегу рассыпались строители Платформы, из глубины острова свозили остатки леса, под слабые вскрики агрессивных защитников природы:
– Вырубили родину!
Старались не забыть никого – для этого задействовали весь имеющийся в наличии флот.
На волнах у берега, со стороны зданий правительства, уже покачивался Ноев ковчег для «золотой тысячи». Его защищали отряды «новых гуннов», рассчитывающие попасть в ковчег.
На палубу вышел торжественный шаньюй и помахал рукой берегу.
– Племя гуннов восстанет, как Феникс из пепла! Мы возродим его дух!
И жестом подал сигнал к отплытию.
Власть пала, не сумев развернуть войска. По всей площади валялись поваленные плакаты: «Жизнь замечательная!», «Покупайте хоромы!» и т. п., разбросанные канцелярские бумаги. Я поднял пачку. Там были свежие секретные отчеты о положении страны, статуты о распределении дружин «новых гуннов» на десятки и сотни, предписания, как вести войну в кварталах, о сгоне арестованных на большой стадион в центре города, об уничтожении повстанцев в тюрьмах.
Люди сметали магазины, покупали крупы, консервы и свечи со спичками. Банды мародеров метались по разрушенным домам, словно муравьи с ношей за спиной. Ходили «бутерброды» с плакатами на груди и спине «Приобретайте прощальный комплект!» и показывали содержимое набора: мерзавчики «гунновки», бутыль воды, пузырек с валерьянкой, банку с икрой, свечи, спички и пакеты презервативов.
Земля содрогнулась, открылась и разошлась бездонная трещина, и туда устремились карточные домики, которые только что незыблемо стояли на месте трещины. Там заблистала вода, спокойная, как будто так было всегда.
Я со всеми вместе таскал крепкие бревна, стучал кувалдой по могучим скобам (их в избытке наработала плановая промышленность), намертво скрепляя бревна.
И вдруг увидел рядом бывшего приятеля Савела. Он радостно оскалился.
– Ты обратил меня!
– Не я, а катаклизмос!
– Победа!
И он кинулся в гущу работающих.
Это был единственный случай, когда я обнаружил в себе непоколебимую убежденность в правоте борьбы за правое дело.
И вот настало время отплытия. Наша гигантская платформа, полная отдавших все силы самоотверженных героев-строителей, несчастных потерявшихся людей, в мольбе поднимающих руки к небу, плачущих детей, закачалась на безграничной глади надежды. У всех почему-то воскресла вера в сурового Господа Мира, словно Он никогда не умирал. Молились все.
