— Ты правда считаешь, что кто-нибудь верит в то, что тебя вообще можно укротить? — усмехнулась Элизабет.
— Вряд ли, — ответил Рорк, развалившись на заднем сиденье, — но все увидели, что ты держишь меня на поводке любви.
Элизабет прекрасно понимала — это неправда, но, услышав его слова, все равно невольно вздрогнула. Ведь ее так и тянуло к плохим парням, потому что она всегда мечтала, что когда-нибудь сможет укротить одного из них. Странная какая-то мечта, ведь хорошие парни ее совершенно не привлекали и вообще нагоняли скуку. А что случится, если ей все-таки удастся укротить плохого? С ним она тоже заскучает?
Даже жаль, что ей этого никогда не узнать.
— А теперь-то мы можем обсудить, как поступим, когда наши чувства увянут?
— Такое упорство, прямо как у терьера, погнавшегося за крысой. Ты никогда не сдаешься?
— Нет, — ответила Элизабет, не обращая внимания на его насмешливый тон.
— Хочешь, чтобы я изобразил злодея?
На героя он, конечно, не тянет, но вот роль плохого парня ему и так приходится примерять слишком часто.
— Ну раз уж вся эта помолвка нужна, чтобы восстановить твою репутацию, то это будет не слишком удачным ходом, — возразила Элизабет. — Может, мы просто решим, что не подходим друг другу?
— Я бы предпочел, чтобы ты разбила мне сердце, — заявил Рорк и положил ее руку себе на грудь.
— С чего бы это? — спросила Элизабет, пытаясь скрыть волнение.
— Потому что я не хочу тебя ранить.
Беззаботный флирт так резко сменился серьезным разговором, что Элизабет потребовалась пара лишних секунд, чтобы собраться с мыслями.
— Очень любезно с твоей стороны. — Элизабет осторожно потянула руку, так чтобы он при желании мог ее удержать.
— Я серьезно, — прошептал Рорк, проводя кончиками пальцев по ее щеке.
— Я знаю, — заверила Элизабет, отстраняясь.
— А я знаю, что ты знаешь, — усмехнулся Рорк, опуская руку. — И обо мне не волнуйся, я справлюсь.
Рорк стоял посреди собственной гостиной и задумчиво разглядывал Элизабет. Ровно в восемь часов утра к нему ворвалась целая орава рабочих и выпроводила его вон, а теперь он наконец-то мог оценить плоды их труда.
За семь часов Элизабет умудрилась превратить его строгое жилье в восточную сказку. Высокий потолок и стены спрятались под навесом из ярко-золотой ткани, на смену белым диванам пришли изящные кушетки, а пол украсили персидские ковры и груды подушек всевозможных цветов и размеров. А завершали картину три огромных резных светильника.
И посреди всех этих красок и текстур стояла Элизабет в строгом синем костюме, собравшая волосы в свой любимый пучок, и отдавала последние распоряжения, указывая, куда ставить цветы и вазы с фруктами.
