***
После длинного отступления – о близкодействии и дальнодействии – вернемся к профессору Хайеку с его «расширенным порядком». Чувство «социальной справедливости», без сомнения, коренится в «малых группах», в непосредственном отношении рабочего к тому, кого он считает своим паразитом. Мы видели, что это чувство имеет глубокий психологический смысл: «Кто не работает, пусть не ест». Оно не разрушается глобальными экономическими аргументами – правильными или нет, – потому что оно элементарно. Оно пришло к нам из обезьяньего стада вместе со всем, что оттуда пришло, и без чего мы не стали бы людьми. Если вы попытаетесь вырвать из вашего сердца эту «социальную справедливость», то вы потеряете чувство справедливости вообще. Потому что это чувство, точно так же, всегда непосредственно и элементарно. Вам не нужно производить расчеты, чтобы узнать, что справедливо, а что нет. Расчеты покажут вам, в лучшем случае, что выгодно обществу в среднем, и не обязательно вам.
Но как раз элементарное чувство справедливости производит, в ходе глобализации, понимание того, что хорошо и что плохо в общественных делах. «Абстрактные правила», держащие «расширенный порядок», происходят, в конечном счете, из него. В обществе, где угасает чувство социальной справедливости – праведное негодование против хитро устроившегося бездельника, – не будет вообще никакого праведного негодования, а будет один расчет. Например, уважение к собственности основывается на уважении к заложенному в ней труду. Тот, кто нажил какую-нибудь собственность личным трудом – собственным горбом – не будет уважать собственность, приобретенную в один день биржевым надувательством. Иначе собственность не священна, не серьезна, а собственник – способен красть. Научная ошибка «монетаристов» состоит в допущении, будто в обществе с атрофированным чувством социальной справедливости будет по-прежнему существовать уважение к собственности. Не будет. Собственники будут надувать налоговую службу, друг друга, и прежде всего – потребителей, когда только это можно будет делать безнаказанно. «Моральные правила» профессора Хайека сведутся в таком случае к страху уголовной ответственности, а на одном этом страхе общество построить нельзя.
В сущности, в современной Америке все это уже стало действительностью. Американский «средний класс» вовсе не уважает собственность, он уважает ловкость. Единственная надежда Соединенных Штатов – это обездоленные труженики, у которых сохранилось чувство справедливости. Но если их посадить на уэлфер и отучить от труда, они тоже станут уважать ловкость – как ухитриться не работать и все-таки жить. Подлинный непримиримый труженик – это мыслящий интеллигент
