Когда заплясало пламя костра, Стайбер открыл глаза и уставился на Курленда.
- Как ты добрался сюда?
- Той же дорогой, что и ты. По тропинке от моего дома. Я беспокоился за тебя.
- Ну и дурак, если беспокоился. Я не стою того, а ты ничем не обязан мне.
- Я подумал, что ты сломал ногу.
- Ты правильно догадался, - сказал Стайбер с горечью. - Я действительно ее сломал. У самого входа в пещеру а первое же утро, когда опустился туман. Я дотащился сюда и кое-как сделал лубок.
- Что ты ел?
- Жратва кончилась неделю назад.
Джефф развязал свою торбу, вынул пакет с черным чаем. Сам он предпочитал кофе, а чай - для экстренных случаев. Он заварил крепкий чай.
- Попробуй, - сказал он. - Но осторожно. Кружка горячая.
Взяв воды из фляги и положив в нее кусочек сушеной оленины, он сварил легкий бульон и насыпал в него чуть-чуть кукурузной муки.
Стайбер поставил кружку, с немалым трудом сел на койке.
- Чай - детское питье, но сейчас очень кстати.
- Лучшее питье при слабости. Подожди немного. Хлебни-ка еще и бульона.
Позднее, когда щеки Росса Стайбера чуть порозовели, он спросил Курленда, глядя в упор холодными серыми глазами:
- Ну хорошо. Ты здесь. Еды, что ты принес, хватит от силы дня на два. А что потом?
Курленд и сам задавался этим вопросом. Он думал об этом все время, что поднимался. Ответ напрашивался один.
- Завтра я заберу тебя с собой.
- Ты сошел с ума. Ты не сможешь протащить и ребенка по этому льду.
- Сейчас тебе лучше поспать, - ответил Курленд. - Ну и заткнуться, пока я не передумал.
Когда рассвело, он был уже на ногах. Он старался не думать о том, что теперь предстояло. Он обязан был это сделать независимо от того, нравится или не нравится ему этот раненый человек, боится он сам или нет. Он помог Стайберу натянуть всю одежду, какая была, потом еще завернул его в толстое одеяло.
- Ты, конечно, тяжелый. Но поскольку будешь без движения, я не хочу, чтобы ты замерз. Тогда нести тебя будет мне тяжелей.
Взяв в руки палку, Стайбер доковылял до выхода из пещеры. Утро выдалось тихим, но очень холодным.
- У тебя не получится. Иди один и пришли за мной людей.
- Никто не придет. Никто, кроме настоящего идиота, не пойдет по этой тропе до весны. А я и есть идиот.
Он осмотрел тропинку, прикидывая, как лучше двигаться по ней. Но что толку смотреть. Он уже знал, какая она, эта дорога, и что ему предстоит.
- Когда взвалю тебя на спину, - сказал он Стайберу, - уже не двигайся, не разговаривай и мизинцем не шевельни.
