— Скажи… мне правду… Геннадий!
— Что? Какую правду?!.
— Ты… не говорил Вере, что любишь ее?
— Ах, ты опять о Вере!.. Нет, не говорил…
— Ну, слава Богу!.. Что это? Кладбище!.. Нет, нет. Пойдем назад…
— Ты испугалась?..
— Неприятно… Хочу жить… быть счастливой… Теперь ты… не разлюбишь?
— Верь!
— Ты любишь всех людей и за всех хочешь страдать. Если бы я научилась так же…
— Ты умеешь!..
— Нет! Есть на свете один человек, которого я…
Голубка! Опять покраснела и спрятала смущенное лицо в муфту… Мы шли к городу медленно, нехотя, и оба становились грустнее по мере приближения к дому. Словно подходили когда-то к пристани, где Зоя должна была слезть с парохода прошлой весною.
— Ты придешь ко мне на свидание в тюрьму?..
— Конечно, родной, приду!.. Но пустят ли меня?..
— Когда кончатся допросы, пустят. Но для этого надо назваться невестой… Ты на это согласишься?
— Да…
— И это не будет обманом… для удобств?
— Нет. Это будет… моей правдой!.. Я никогда не боюсь… Теперь мне все равно…
— А если меня ушлют куда-нибудь далеко, ты…
— Значит — и меня тоже!..
— Ты будешь моей женой?
— Да.
Сказала «да» так просто и посмотрела с печальной, доверчивой улыбкой прямо в глаза.
— Ну… Прощай!.. Погоди, я сперва тебя… я хочу перекрестить тебя. Ты не веришь, а я всё-таки хочу… Я верю!..
Три раза она перекрестила меня, сказала: «иди, с Господом!» и, упав на грудь, расплакалась, как маленькая девочка…
— Прощай!..
— Христос с тобой… Будь здоров и… не грусти!
Ушла. Господи, какое счастье любить тебя и быть тобою любимым!..
— Ну, а теперь за дело!..
И всю ночь до рассвета мы с Касьяновым трудились над сокрытием в безопасные места нашей нелегальной библиотеки и наворованного в типографии шрифта. А когда благополучно окончили эту тревожную работу, то расцеловались и разошлись…
— Извольте, я готов… ищите, берите, сажайте!..
И я решительно и спокойно зашагал к дому…
XXV
— Прощай, Зоя!
Уже светало, когда я, в сопровождении усатого жандарма, ехал в место своего продолжительного успокоения. Грустным взором я окидывал знакомые пустынные еще улицы спящего города и мысленно прощался с особенно памятными местами. Вон там, в переулке, живет моя милая Зоя! Стоит только подняться в гору, потом свернуть в переулок и увидишь дорогое крылечко. Ах, как хотелось бы соскочить с извозчика и побежать туда, войти, поцеловать сонную девушку (ведь она теперь спит уже!) и еще раз сказать ей:
— Прощай! Надолго. Не забудь!
А вот и тот домик, где жила Зоя гимназисткой. Через забор видны старые березы, под которыми мы занимались с ней алгеброй. Ах, как давно это было!.. Потянулась ограда общественного сада, где мы впервые встретились… Весь город полон милых, нежных воспоминаний, связанных с… Невеста!.. Она — моя невеста! Зоя — моя невеста!.. Странное слово. Я повторял его одними губами и вдруг радостно засмеялся…
