— Ну!
— А она, это твоя сродственница-то, и говорит: коли мужа не любишь, так можно с другим… то-есть путаться… А Бог-то, баю! А что, бает, Он, Бог-то, исправник, что ли? Кого хочу, того и люблю… Это, бает, моя воля…
С этого начался наш разговор с ямщиком о любви.
— Одна любовь, барин, от Бога, а другая от чорта. Коли заслужил перед Господом — Он тебе хорошую бабу предоставит, а не заслужил, за это дело чорт возьмется…
— Ну!
— Он, чорт-то, такую тебе подсунет, что либо сам повесишься, либо ее прикончишь. На земле всю жисть промаешься, да и на тоём свету поплачешь. Баба, брат, дело сурьезное!..
Захотелось мне сказать ямщику, что я уже полюбил, что я уже получил от Бога «бабу» и счастлив.
— Я, брат, понимаю… Невеста у меня есть… Хорошая, красивая, умная…
— Дай Бог! А только то в расчет прими, что покуда не поживешь с ней — не хвастайся: оно после откроется — от Бога, али от чорта твоя любовь. Чорт, братец, такого туману напустит, что не сразу разберешься…
Я рассердился на ямщика:
— Дурак не разберется, а если в голове кое-что есть…
— Да ведь и чорт-то, братец, не дурак, а пожалуй и поумнее нас с тобой… Выбирай — которая стеснительная, которая глаз зря не пялит на тебя и Бога боится… А уж которая говорит: «Бог не исправник, а я — вольная», от такой надо подальше… А тоже — красивая из себя эта гостья у вас! Тоже, поди, какой-нибудь думал, что Бог ему в награду послал… Сказывают — мужняя жена беглая… А я поглядел: чорт в ней сидит…
— Как же ты это узнал?
— Я-то? Хм!.. Смех у ней нехороший и в глазах один блуд… Из себя черная, как ворон, язык стыда не знает и глаза — тоже… И душа в ней — черная, поверь моему слову!.. Вот этаких-то чорт и подсовывает нашему брату… В грехе сгоришь с этакой… От нее так и палит огнем… Сижу на козлах, разговариваем, а в спину от ее глазу да от языка грех входит…
Ямщик сплюнул и потихоньку замурлыкал тягучую грустную песенку…
А мои мысли опять полетели назад и кружились около моего белого голубя… Белая!.. Она вся белая, светлая, чистая! Она — от Бога… Я перекрестился и прошептал:
— Благодарю Тебя, Господи!
Потом вынул из бокового кармана записную книжку и трясущимися руками достал спрятанный здесь портрет Зои. Чем дольше я смотрел на портрет, тем он более оживал… Милое, дорогое лицо!.. Кротко и доверчиво смотрят на меня радостные глаза, и легкая тень улыбки приветствует и ласкает встрепенувшуюся душу. Я приближаю портрет к своему лицу, и мне чудится, что глаза раскрываются шире и губы начинают вздрагивать и что-то хотят сказать мне…
