— Благодарю тебя, Господи!
Заснул сладко и крепко и спал, как хорошо накормленный матерью грудной младенец. Заползла муха в раскрытый рот — разбудила…
Город шумит, поет, торопится, бранится. Трещат на мостовой кованые железом колеса, кричат продавцы зелени, молока, мороженого, гнусаво поют стекольщики и угольщики, ругаются на дворе соседние по квартирам кухарки, кудахчет курица, дерутся воробьи, где-то звонко колотят молотками каменщики. Солнце смеется в окно…
— Эх, проспал: Зоя теперь уже на экзамене, не поймаешь ее у калитки!..
Умылся прямо из водопроводного крана: вода — как лед. Окатил ею голову — приятно. Словно новая голова выросла, умная и бодрая…
Выпил у раскрытого окна стакан чаю с душистым лимоном и мягкой, вкусной булкой и начал укладываться. Разбирал учебники, одни откладывал — можно продать букинистам, — а другие бросал на пол, и они валялись там, как трупы в мертвецкой… Ах, алгебра!.. Раскрыл алгебру на квадратных уравнениях и, поцеловав иксы с игреками и дзетами, любовно уложил в чемодан… Напевал: «Прощай, милая, надолго, навсегда, уезжаю я в низовы города», рвал конспекты, хронологии, сочинения по русскому языку, тетради с экстемпоралиями…
— Ах, Пипин Короткий! Мое почтение! Как поживаете, чорт бы вас подрал!
В клочки рвал «Историю средних веков» Иловайского и приговаривал:
— Вот так! Вот этак! Карлы, Людвиги, Хлодвиги, Святые, Лысые, Толстые, Благочестивые!..
— Войдите!
— Вам письмо.
— Ага!
От мамы… «Милый Геня! Почему ты молчишь? Мы беспокоимся: не провалился ли ты из проклятого латинского или греческого»…
— Списал, мама, на четверку!..
«Ради Бога телеграфируй, здоров ли».
— Здоров, милая мамочка, и счастлив… Очень!
«Сегодня видела сон: будто ты пришел домой худой, истерзанный, и говоришь: „прощай, мама, я умер“»…
— Жив, мама, жив! и даже очень!..
«У нас гостит твоя троюродная сестра Калерия, которую ты никогда еще не видал».
— Да нет и особенного желания, мамочка!
«Красива, но взбалмошна, бросила мужа и с ребенком прикатила к нам. Ни капельки не тоскует: поет и хохочет, как девчонка, а ей уже двадцать четыре года. Ждет тебя — хочет, зачем-то, учить латинский язык… Вообще — пустая особа, и я очень не рада этой гостье: безцеремонна и беспардонна». — Ну и чорт с ней!..
V
— Прощайте!
Всё ли? Чемодан тут… Подушка с одеялом… Палка… Плед… Гитара…
— Трогай!
Мягко покатилась пролетка по лужку двора и потом громко застучала по мостовой. Ну, слава Богу! Всё идет прекрасно… Как приятно уезжать… С любовью смотрю на знакомые улицы, на прохожих и проезжих: так бы и раскланялся! Вон знакомый крендель над булочной. Вон «Парикмахерская», где меня стригли… Театр, почта, золотоглавый собор, сад…
