— Где были в ночь ареста?
— Гулял с невестой.
— Где взяли «Письма» Миртова?
— Купил на толкучке в бумажном хламе.
— Где именно?
— У какого-то татарина-старьевщика. Прочитать не успел.
— Предупреждаю, что сознание облегчает участь преступника…
— Но вы объясните, в чем мое преступление; я этого еще не знаю.
— У нас есть указания, что вы занимались пропагандой среди студентов.
— Ваше счастье, но у меня-то их нет!
— Посмотрите внимательнее: не узнаете ли вы вот этого господина!
Подали фотографическую карточку кудрявого парня, по виду рабочего.
— Впервые имею удовольствие видеть.
— А если я вам скажу, что это лицо призналось в знакомстве с вами?
— Значит кто-нибудь из вас: вы, господин полковник, или это лицо, сказали ложь…
— Я попрошу вас быть поделикатнее! — заметил прокурор.
— Ну, извратили истину.
Полковник остановил на мне тяжелый, продолжительный взгляд. Я ответил тем же. Не сморгнул глазом. Я видел, что кроме «Писем» Миртова и подозрений у них ничего не имеется, и потому воспрянул духом и стал храбр и дерзок. Особенно меня обрадовала ложь относительно этого «Кудрявого», которого я, действительно, никогда в жизни не видал… А затем ни слова о нелегальной библиотеке, о наворованном шрифте, о членах нашего кружка… Ура! Я — в полной безопасности. Ротмистр пишет протокол, а прокурор о чем-то тихо совещается в отдалении с полковником. Видно, что прокурор раздражается. Это тоже прекрасней признак.
— А-а… Так вы, господин Тарханов, не желаете показать, что получили этот гектографированный экземпляр «Писем» Миртова от сына вашей хозяйки? — спросил издали полковник.
— Я, господин полковник, не могу клеветать на людей. Я вам повторяю, что купил их на рынке и сам отвечаю за свою любознательность. За это удовольствие я уже месяц сижу в башне… Не было бы обидно, если бы хотя успел прочитать…
— Не советую, молодой человек. Прекрасно, если вы говорите правду…
И полковник начал отеческое внушение: он говорил о престарелой матери, о гибельных и лживых увлечениях молодежи, о строгих карах и бедствиях в будущем. Я сделал кроткий вид и тихо прошептал:
— Ко мне это не относится… Не понимаю вашего сожаления…
— Вы вот собираетесь, молодой человек, жениться без согласия матушки. Я имел удовольствие познакомиться с вашей невестой. Дай Бог, чтобы ваш выбор был удачен, но скажу одно: эта девушка дерзка и…
— Господин полковник!.. Это к делу не относится.
Полковник рассмеялся, прокурор — тоже. Я сейчас же этим воспользовался.
