И, тем не менее, тотального увеличения дефицита избежать не получилось. Теперь его списки пополнили уже самые необходимые продукты. Первым из них, не в последнюю очередь из-за вызванного антиалкогольной кампанией массового самогоноварения, стал сахар. Его раньше всех остальных начали продавать по талонам. В таких условиях удерживать вертикаль власти, а тем более сохранять старые идеологические установки становилось все трудней.
В Российском государстве всегда существовала цензура. Во времена Советского Союза она представляла собой толстый свод правил. Тысячи предложений с частицей «не». О том, что нельзя критиковать политику партии, в нем ничего сказано не было. Это подразумевалось само собой, было десятилетиями выработано само-цензурой. Что касалось остального, специальные люди, цензоры, разрешали или не разрешали к публикации (выпуску в эфир) книги, газеты, журналы, передачи. Когда Горбачев с трибуны впервые произнес слова «перестройка» и «ветер перемен», стало постепенно нарастать ощущение того, что теперь «можно говорить». Никто официально цензуру не отменял, система просто постепенно, отчасти сама собой, а отчасти под натиском корреспондентов и редакторов, перестала функционировать. Уже к 1987 году молодежная газета «Смена» (которая, правда, именно благодаря тому, что была молодежной, шла в авангарде перестройки) позволила себе резкие высказывания в адрес самого Горбачева. Еще более удивительным оказался эффект: в редакцию позвонили из Кремля и поблагодарили за критику, лишь попросив впредь с ними советоваться.
Гласность. Красивое и редкое для русской речи слово зачастило на страницах всех мировых СМИ. За границей термин не требовал перевода.
Среди советских СМИ самый солидный урожай от посевов гласности собрали толстые журналы — невиданные многомиллионные тиражи. Публикации ранее запрещенных романов, стихов и рассказов, статьи о жертвах сталинского режима, любые исторические очерки, проливающие свет на историю страны, стали главной темой кухонных разговоров.
На телевидении в выпусках новостей появились сурдопереводчики — первое за много лет признание того факта, что в стране есть инвалиды. Самым сильным шоком от телевидения перестройки стали прямые эфиры. Каждому слову, произнесенному в них, верили так же, как еще несколько лет назад не верили дикторам официальных новостей.
Наиболее ярко перестроечный дух времени отразился в передачах Ленинградского телевидения. В декабре 1987 года в его эфир вышла программа «600 секунд». Ничего подобного советское телевещание не знало. Присутствие в кадре плашки с таймером, который отсчитывал секунды, остающиеся до конца эфира, давало запредельный информационный эффект «здесь и сейчас». Революционным оказалось и содержание — это был в чистом виде репортаж с камерой на плече.
