Яна Петровна, как собака, оскалилась на стекло и завыла:
– Разве это мой сын? Пиявка! Ты его с пути сбила! Столько лет над мальчиком моим измываешься! И он сдался! Торговка паршивая! Тля! Овечкой тут прикидывалась!
– Да успокойтесь вы, Яна Петровна, – сказала женщина. – Все, кончилось ваше время. Володя уехал, а против меня вы – нуль. Если не хотите по лесу без палки бродить, собирайтесь и поедем. Вас там ждут.
Ясельникова сухими глазами смотрела на не работающий механический будильник. Тяжеленный блин страха придавил ее сердце к спине, а раскисшая душа начала проставлять точки в конце предложения. Невестка жесточайшим взглядом пробивала отступавшую все дальше надежду. И тут уже всплыли все правды и неправды их обоюдной ненависти. И жалость Ясельниковой, что когда-то она не смогла убедить сына оставить эту женщину.
– Ты мне десять лет душу мотала, – смеялась невестка, – я имею право на ответные действия.
– Может быть, ты меня убьешь? – попросила вдруг ее Ясельникова. – Просто возьмешь и убьешь!
– Убивайте себя сами, – ответила невестка, – только без меня и не здесь. Я Володе обещала вас доставить туда. А там… В общем, как сами хотите. Впрочем, поделом!
Жестокость ее клокотала не переставая.
– Сам-то не смог мать спровадить! – заключила Ясельникова и легла на спину. – Я в тишине хочу побыть. Выйди.
Невестка с недоверием взглянула на нее. Но вышла.
Ясельникова теперь покачивалась, лежа на кровати, и ждала, что вот сейчас вдруг явится смерть, и все закончится. Но смерть выжидала, а сердце уже не болело. Да и дождь прошел.
– Лариса! – позвала она невестку минут через пятнадцать. – Подойди, мне сказать надо.
Лариса зашла в комнату. Свекровь стояла на четвереньках на кровати, как собака.
– Гав, – сказала она и стала лаять, раз двадцать подряд, громко и пискляво подвывая.
Невестка спокойно смотрела на этот аттракцион. А потом стала лаять в ответ, злобно фыркая и урча.
Отлаяв, они замолчали. Утомившаяся Ясельникова перевернулась на спину и тихо сказала:
– Обижала я тебя, Лариса. Не желаю тебе такой гнусной старости.
На лице Ларисы отразилось ласковое недоумение, она подсела рядом на кровать, улыбнулась и сказала:
– А я вам желаю долгой счастливой старости. Вы только валерьянку пейте.
Они обе смотрели в окно и понимали, что когда-то безнадежные потуги найти общий язык, вдруг дали свой результат.
Невестка сидела рядом с Ясельниковой еще долго, пока та не уснула. Теперь Ларисе нужно было собрать вещи свекрови и хотя бы чего-нибудь поесть. Только почему-то встать с места она не могла. Только сказала вслух, понимая, что Яна Петровна все равно не слышит:
