— Черт! — прошептал Вадим. — Алик ногой за «паштет» зацепился!
Алик действительно зацепился за «паштет» (противопехотную мину). Я подполз к раненому. Алик кусал губы, сдерживая крики и стоны, понимая, что, если его услышат, пулеметчики на чердаке не успокоятся, пока окончательно не разберутся с возможными лазутчиками. А пока, похоже, усташи решили, что это какая-то бродячая собака наскочила на мину. Стрельба прекратилась. Я осторожно ощупал ногу Алика. Крепкие башмаки пусть и приобрели нетоварный вид, зато неплохо защитили ногу. И похоже, Алик лишь краем подошвы задел замаскированную в обломках асфальта мину. Но пальцы все-таки покорежило и переломало, ходить наш товарищ не мог.
Утешало, что стопу не оторвало, да и пальцы, скорее всего, удастся сохранить, если вовремя оказать медицинскую помощь. Главное — грамотно вправить. Нужно обезболить и поставить все на место, но это реально сделать в условиях перевязочной, а не ночью на асфальте. Раненого надо отправить в стационар.
— Терпи, не так все плохо, ногу тебе мои коллеги не оттяпают! — сказал я Алику, с тревогой ожидавшему моего приговора.
Ему вначале показалось, что стопу снесло напрочь. Всегда в таких случаях думаешь в первую очередь о самом плохом.
— Как же я ее не заметил? — выдавил он.
По поводу возможной инвалидности я его успокоил. Все излечимо. А обычным ранением осетина не напугаешь.
Однако для Алика и для нас ситуация была затруднительной. Алик выбыл из строя и нуждался в оперативной медицинской помощи, иначе он рисковал на всю жизнь остаться хромым. А этого я, как медик, допускать не хотел. И не имел права.
Подползли Вадим и Славан.
— Что будем делать?
— Надо тащить Алика обратно. Сам он может не добраться, — сообщил я друзьям.
— Как же так? — расстроился Славан.
Операция, которую он так старательно готовил, на которую так долго нас уговаривал, срывалась, еще толком и не начавшись.
Сначала мы решили, что Славан и я останемся, а Вадим, как более физически подготовленный, поможет Алику добраться до наших позиций.
Но, как выяснилось, Алик оказался слишком тяжел даже для Вадима. Ему в одиночку никак не удавалось транспортировать здоровяка осетина.
Надо было либо возвращаться всем, либо кому-то оставаться ждать в доме, а двум другим тащить раненого.
— Славан, помоги Вадиму, — сказал я, — я вас буду ждать в первом подъезде.
Это все моя дурная, упрямая натура! Если что-то начал, то пойду до конца, пока не завершу предприятие. Или не сверну себе шею.
