Разгадка подобных снов достаточно проста: человек озабочен какой-то сложной проблемой, пребывает в сомнениях. Пора принимать решение, а он все еще находится в недоумении. На помощь приходит подсознание. Оно подсказывает решение в образах сновидения — красочных и аллегорических.
Некогда Цицерон резонно задал риторический вопрос: «Мы целыми ночами видим сны, и почти каждую ночь спим, так что удивительного, если иногда сон сбывается?»
Но одно дело — совпадения, которые подчас можно принять за пророчество, а совсем другое, когда о совпадении говорить не приходится. Подобные случаи на первый взгляд необъяснимы с позиций науки. Многие разделяют эти взгляды. И понятно: найти рациональное объяснение столь странным явлениям затруднительно.
В книге начала прошлого века «Из области таинственного, простая речь о бытии и свойствах души человеческой, как богоподобной духовной сущности. С приложением рассказов и размышлений, приводящих к признанию духовного мира вообще» священник и магистр богословия Григорий Дьяченко сослался на вещий сон Ломоносова (по Штелину), пояснив: «Душа одарена богоподобной способностью видеть будущее, как настоящее, и метко творить для него пристойные области».
«Этот случай, — писал он, — может быть легко объяснен как с помощью гипотезы, что душа человека во время сна может находиться в любом месте, так и при допущении ее ясновидения, которое не ограничивается пространством».
Обе версии только задают новые загадки. Может ли душа иметь какую-то реальную форму вне тела, видеть и перемещаться по своему желанию в любую точку земного пространства? Почему она выбрала акваторию Белого моря? А что означает ясновидение? Нечто подобное телевидению? Но как душа способна увидеть то, что произошло в прошлом где-то? Почему она это не увидела в тот момент, когда произошло событие?..
Философ и ученый священник Павел Александрович Флоренский в исследовании «Иконостас» (1922) писал: «В нас самих покров зримого мгновениями разрывается, и сквозь его, еще сознаваемого, разрыва веет незримое, нездешнее дуновение». Такими прорывами в незримое он считал сновидения: «Сон — вот первая и простейшая, т. е. в смысле нашей полной привычки к нему, ступень жизни в невидимом».
По его словам, «сон — восторгает душу в невидимое и дает даже самым нечутким из нас предощущение, что есть и иное, кроме того, что мы склонны считать единственно жизнью. И мы знаем: на пороге сна и бодрствования, при прохождении промежуточной между ними области, этой границы их соприкосновения, душа наша обступается сновидениями…
