Гэмо ехал в утреннем трамвае, неожиданно молчаливом и странном в напряженной тишине, где лишь изредка слышался чей-то глубокий сгон, будто все вдруг заболели общим недугом. В домике не было радио, и Гэмо еще не знал о неожиданной и, судя по бюллетеням, публикуемым в газетах, смертельной болезни великого вождя Сталина.
Лед на Неве подтаивал. Юрий Гэмо ступил на него у спуска со львами напротив Адмиралтейства. Достигнув Университетской набережной, он наткнулся на милиционера, стоявшего у фанерного плаката: «ПРОХОД ПО ЛЬДУ ЗАПРЕЩЕН! ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ! ЗА НАРУШЕНИЕ ШТРАФ!»
— Ты что, не видел плакат на другом берегу? — накинулся на Гэмо милиционер. — Плати штраф!
— У меня нет денег, — ответил Гэмо. — Я — студент, иду на занятия.
— Денег нет — иди обратно! — скомандовал милиционер, загораживая дорогу.
Гэмо и впрямь не заметил плаката возле Адмиралтейства. Спорить с милиционером бесполезно. Гэмо давно понял, что у них какая-то своя логика, отличная от нормальной, и он покорно двинулся обратно по подтаявшему льду.
Уже возле университета ему стали встречаться заплаканные, печальные лица: великий Сталин умер.
Охваченный горем, Гэмо почувствовал, как по его щекам потекли горячие слезы. Занятий в тот день не было, и он отправился на трамвае домой.
— Сталин умер, — сказал он, войдя в домик, и всхлипнул.
— Да не плачь ты, — сказала Валентина. — Он же тебе не родственник.
Гэмо с удивлением посмотрел на жену. Он и раньше поражался ее аполитичности, но тут не удержался:
— Как ты можешь так говорить? Он же наш вождь!
— Ну и что? — пожала плечами Валентина. — Плакать по нему я не буду.
Это совсем обескуражило Гэмо, и, чтобы окончательно не рассориться с женой, он отправился в магазин купить водки. Покупателей спиртного было довольно много, и Гэмо пришлось долго стоять в очереди, где люди сдержанно обменивались словами сочувствия, горечи и, главное, недоуменным вопросом: что же будет дальше?
Один старик сказал:
— Когда умер Ленин, Сталин уже был наготове, чтобы взять командование страной… А вот что теперь будет?
— Империализм полезет! — добавил мужчина в рабочей одежде.
Вернувшись домой и налив себе полстакана водки, Гэмо сказал жене:
— Народ горюет… Знаешь, сколько гам водки брали!
— Нашему народу только дай повод для выпивки, — заметила Валентина, и Гэмо вдруг представил, как на его родине так называемый простой народ с не меньшим нетерпением стоит в очереди за спиртом, привезенным в далекий Уэлен в железной бочке. Пьяных будет много, но вряд ли бабушка будет оплакивать великого вождя. Она будет причитать по своему мужу, расстрелянному большевиками шаману Млеткыну.
