«Ломается красноносый, – решил Галаган, – а сам ценой предательства думает купить жизнь… Ну нет, голубчик, ты от меня так не отделаешься!»
Александр Степанович спросил еще проще:
– Вам что, обещают уплатить за все эти финансовые откровения? Сколько? Жизнь?
– Дурак! – взвизгнул тенорком старик. – Тупица!..
– Я ведь без всякого злорадства спрашиваю: просто мне надо это знать. Очень надо! Как бы вы поняли меня?
– Черт вас поймет!
– Представьте себе такую ситуацию: вы пишете, пишете, пишете… неделю пишете, месяц, полгода, год… Но в одно далеко не прекрасное утро вас вывозят – и в яму… Как исписавшегося.
– Я же говорю: отнюдь не исключено… может, и так придется свои долги заплатить… Ну, что ж… Страшно, конечно… Аз есмь человек и – страшно. Однако, я как-никак государственный деятель, и смерть моя должна составить некую политическую акцию, а это обязывает… Вот Витька Пепеляев, когда его на расстрел вели, – мне в Иркутской Чека рассказывали – плакал и молил бога о милости… Оно понятно: хоть и премьером стал, а настоящим государственным деятелем никогда не был… А сам адмирал умер достойно, и это тоже понятно: при всей своей бездарности он был, или думал быть, государственным столпом… Пусть «липовой» была наша «государственность», антинародной, пусть на иностранщину опиралась… Но тем не менее адмирал понимал: проигравший платит…
Старик кряхтя поднялся с топчана и начал ходить по камере.
– Мда-с… черт, как сустав болит! У вас нет ревматизма? Счастливец! Салицилку мне здесь дают… Пей вволю! А сердце?.. Салициловый натр и больное сердце несовместимы… А мне работать надо… Работать!.. Ну-те-с… сколько я смог понять из ваших высказываний, вы хотите при моей помощи выработать линию поведения на допросах? Но ведь это же совершенно индивидуально, и никакие консультации, молодой человек, здесь не помогут… – старик прислушался к шагам в коридоре. – Ага! Ужин несут… Кормят хорошо: просто и сытно. Таким общественно бесполезным субъектам, как мы, идет красноармейский паек… Потрясающе! Не скрывают, что не могут накормить свой рабочий класс, а сюда – лучший паек!
Но вместо ужина вошел дежком Краюхин с выводным красноармейцем.
– Устроились, Козлов? Плоховато, конечное дело, но гостиница – временная… Гражданин Белов! НачСОЧ приказал передать, что дело ваше закончено и на днях отправлено нарочным в Москву. Уж как там решат… А вы сейчас оденьтесь: есть распоряжение перевести вас на квартиру… Будете жить вроде под домашним арестом… Человек при вас будет – татарин, парень хороший, честный… Книги, газеты – разрешено сколько угодно, какие хочете… И уборная – теплая. Хотя лето на дворе, но вам, по-стариковски, аккурат в самый раз… Собирайтесь. Поужинаете на новом месте…
