– Это в рассуждении красных?
Галаган сразу не ответил, а, покурив, сказал рассудительно:.
– Не пройдет и недели, как вы, колыванцы, будете валяться с прострелянными затылками… Восстание начали не вовремя. Надо было переждать до осени, когда средний мужичонка хлеб соберет и самогон варить станет… А вы, не заглянув в святцы, бухнули в колокола. Повидал я вашу «армию»… Полтора цыгана, дюжина офицерни, да кулачье…
– Полторы тыщи у них, – угрюмо поправил Афонька.
– Эка! У Колчака миллион был… А что осталось? Гниль да пыль…
– Коли такое дело, Лександр Степаныч, не пойму я: чего же вы сами хлопочете? Вот баламутите по волостям мужиков, а у самого веры нет. Как же так можно? Не пойму… Ну, насчет купчишек мне очень понятно: неймется купчишкам свои закрома, амбарушки да крупорушки и мельницы вобрат от советской власти отнять. А вы-то, Лександр Степаныч… Вот, скажем, вы сами почто баламутите людей?
Галаган вздохнул.
– Я, милый мой Афанасий Иванович… Как бы тебе это разъяснить? Я от природы назначен вести за собой массы. Понимаешь? Люди – стадо. И нельзя это стадо оставить без вожака, иначе…
Афонька перебил язвительно:
– До чего же, боже мой, нынче пастухов этих развелось! Анархисты, маньшевики, есерия ваша… А вот коммунисты…
Но Галаган не дал досказать мысли о коммунистах:
– Ни черта ты не понимаешь! Мужлан сиволапый!
– Это уж как есть! – И скомандовав лошади: «Тпр-ру!», Афонька сказал, глядя в бездонносинее небо: – Эка благодать господня! Светло, тепло и паута нонче мало… Почти что и нету паута…
Потом начал спокойно распрягать Бурана. Галаган опешил.
– Ты что делаешь?! Ехать же надо! Неровен час…
– Скотина жрать хочет, – ответил Афонька, – поспеем… Путь-то у нас с тобой не близкий, Лександр Степаныч… Пускай животная травку пощиплет, да и нам не худо подзаправиться.
Афонька вывел Бурана из оглобель и, стреножив, пустил пастись за дорожной канавкой, а сам, воротясь к ходку, достал баульчик. В баульчике оказалась буханка подового крестьянского хлеба с мучнистой корочкой, яйца, соленые огурцы, своедельная колбаса, полбутылки.
– Ешь Лександр Степаныч, не величайся… Хлебнем, закусим. Все веселей житуха…
Но Галаган от выпивки и завтрака наотрез отказался. Закурил, отвернувшись от Афоньки.
Афонька, сочно хрумкая соленым огурцом, справился:
– Ты, Лександр Степаныч, пошто нынче к нам в волость прибыл-то? Почитай, с весны глаз не казал, а поднялась заварушка – препожаловал…
– Заварушка! – саркастически хмыкнув, ответил Александр Степанович. – Заварушка! Оседлали дюжину сел и вообразили, что уже справились, со всей совдепской ордой! Армия, вооруженная берданками и дробовиками!.. Не армия, а сброд и пьяницы. Весь ваш штаб – пропойцы.
