Их взгляды встретились, и жалость, которую она прочитала в его глазах, снова насторожила ее. "Отец все узнал, он должен знать, что же еще?" - думала она. Она нарушила его наказ...
Потом ей пришло в голову, что они находятся слишком близко от ее злейшего врага. "Меня предали, - подумала она. - Армия моего отца стоит в боевой готовности у ног Волка, и они не делают ничего, чтобы выгнать его и его войска из страны".
Она закрыла глаза и моментально ей вспомнился день у ручья. Если бы она тогда перерезала ему глотку... Новая волна страха накатила на нее, когда она подумала, увидит ли Волка снова. Вспомнит ли он ее? Возможно. Она забросала его оскорблениями и угрозами, когда он страдал от раны, и его ненависть усилилась, когда она бежала от него.
Эрин с трудом сглотнула и поправила свой красивый плащ. Нет, она не должна увидеть Волка. Даже если установлено перемирие, Аэд не воспользуется гостеприимством этого зверя. И как бы он ни был сердит, он не позволит ей прислуживать варварам.
- Входи, - мягко сказал Ниалл.
- А ты не пойдешь со мной, Ниалл? - резко спросила она.
- Отец хочет видеть тебя одну.
С этими словами Ниалл снова вскочил на лошадь. Эрин тяжело дышала, отчаянно думая, как ей поступить. Должна ли она быть смиренной, или ей надо показать, что она рассержена из-за того, что отец вызвал ее из дома, оторвав от матери, чтобы она предстала перед укреплениями викингов?
Она отогнула полог и вошла внутрь палатки, потом остановилась. В первый момент отец показался ей таким же, каким его видели остальные. Он сидел на стуле за импровизированным столом и рассматривал пергамент. Его темно-фиолетовый плащ висел на стуле. Лицо становилось свирепым, когда он бросал взгляд на пергамент. Руки, лежавшие на коленях, были большие и сильные, и она отметила, что никогда прежде черты ее отца не были такими суровыми.
- Эрин, - сказал он спокойно. "Он никогда на меня так не смотрел", - подумалось ей, и она почувствовала, как замерло сердце. Что-то случилось, случилось что-то ужасное. Аэд был ее отцом. Он не посмотрит на то, какую пользу принесла Золотая Амазонка, главное, что она не повиновалась ему и закону, Каину Адамнана.
Если бы она не дрожала, если бы они были в Таре, а не около викингов, она бы бросилась к нему, крепко обняла, расцеловала и попыталась бы как-то оправдаться. Нет, пожалуй, и в Таре ее бы ничего не спасло, слишком большое напряжение угадывалось во взгляде отца. Она опустила ресницы. Ее сердце билось часто и громко. Эрин смиренно поклонилась, почтительно опустив голову.
