то есть делая небольшие ставки. Имеется в виду карточная игра.
— А. Ф.). После игр в другой комнате подавался ужин, на который кавалеры сопровождали дам.
Морозовы-старшие регулярно давали «великосветские балы важным лицам московским». А один-два раза в год, по праздникам, устраивали танцевальные вечера специально для молодежи. Один из этих вечеров обязательно приходился на Святки. Вечер, устроенный в 1877 году на третий день после Рождества, был костюмированным: участники оделись в национальные костюмы разных стран. Танцевали кадриль, вальс, котильон. По-видимому, танцы проходили в одной из парадных зал морозовского особняка — в «…комнате, все стены и потолок которой были отделаны зеркалами».[56] Гостей окружала пышная и вполне светская обстановка.
В летнее время купечество переезжало из шумной, пыльной Москвы на дачи, где проводило много времени. Вместе с родителями туда отправлялись и гимназисты, у которых наступали каникулы. Там они продолжали вести тот же светский образ жизни: общаться, ездить на лошадях, играть в различные игры: «в билетики, т. е. писали мужские и женские имена, что они делают, где находятся», в карты и т. п. Одной из любимых карточных игр была игра в фофаны. «По вечерам мы гуляли в саду, когда же нас требовали в комнаты, то при первой же возможности уходили в угольную и там устраивали превеселые игры в фофаны. Причем тот, кто оставался фофаном, должен был надевать белый чепчик Мар[ии] Фед[оровны], где-то отысканный с этой целью Саввой. К Танюшке он необыкновенно как шел, а потому все старания игроков были направлены к тому, чтобы она оставалась как можно чаще».
Но, помимо уже упомянутых, были и совершенно иные способы заполнения досуга.
Несмотря на отсутствие систематического образования, Тимофей Саввич постоянно тянулся к миру высокой культуры. По идее, будучи одним из выборных Рогожской старообрядческой общины, он должен был чураться всего того, что шло вразрез с азами старой веры, в том числе масштабных заимствований западного опыта. Враждебное отношение к чужой, секуляризированной культуре для староверов было естественным: не зря царя-«западника» Петра I в старообрядческой среде прозвали антихристом, а к театрам относились не иначе как к «бесовскому скаканию и плясанию». Однако на деле выходило наоборот: Т. С. Морозов не только способствовал образованию юношества, отправляя за границу наиболее способных учеников, но и сам старался приобщиться к лучшим достижениям европейской художественной и научной мысли.
