Псины с внимательным прещуром возле нево на полу теперь как не было.
Значет, сюда ночью кто-то приходил?!! И Псину - убил! И съел!!!
"Ж" вскочил, откинул волосы на лысой голове, одернул синие жынсы, взял со стола ключ22х24, неотправленную телеграмму и хотел бежать. В спомнил про вантус в правой руке - сунул ево сзади, за поес жынсов... И тут на столе он увидел лист бумаги, на котором крупно, синим карандашом было
написано:
«Кароче клоун, когда будешь уходить, захлопни крепче дверь.
И не вздумай па йащикам шаритцо, крендель.У меня все хады-записаны.Я приду - все проверю!».
Ниже стояла карявая подпись:
«Лемур ле Гарен».
«Лемур? Кто такой Лемур? Надо бы повидаца и сказать па почкам спасиба этому челавеку».
"Ж" заглянул в сосендюю комнату. Здеся был чорный письменный стол, на ем чорный прибор, чернильнитца наверна...
чорная пепельнитца, небольшое зеркало - тоже чорное. Справа, возле чорных, кожаных
автомобильных краг,
лежал старый, ободранный по жызни, но тоже-со следами чорноты - револьверт системы Винстона.
Тут же у стола, в облупленных и исцарапанных ножнах стояла кривая турецкая сабля, по ихнему-
йатоган.
"Ж" положил ключ и телеграмму, потрогал саблю, вынул ее из ножен, поднял клинок над головой и
посмотрелся
в зеркало - как оно там? ничево???
Вид получился суровый такой, грозный, что аш самаму стало страшно. Хорошо бы так сняться и
потом
притащить в школу ребзям пазырить! Мождно было бы саврать, что когда-то батяня Задов брал ие с
собой
на фронд - капусту рубить. В левую руку можно взять револьверт Винстона.
Натужиф груть гераклом,"Ж" мечтательно улыбался...
Вот так. Это будет еще лучше. Он до отказа стянул брови к носу, сжал губы как пастор Шлаг
на дапросе в гестапо, и, целясь в зеркало, жмнул на курок.
Грохот 45во ударил по комнате. Дым заволок выбитые окна. Упало на пепельницу настольное
зеркало.
Термо-ядреный - мелькнуло в голове, не - Серво-водорондый!!! И, оставив на столе и разводной
ключ 22на24
и телеграмму, оглушеный "Ж" на всех парах вылетел из комнаты. И помчалсья прочь от этого
странова
и опасново для пришлых контролеров дому.
Не помня себя он очнулся только на берегу речки. Теперь у ево не было ни ключа 22на24, ни
телеграммы,
ни даже черновека самой телеграммы. И терь "О" предеца лепить габатова правсе: и про Псину, и про ночевку в пустом агромном доме, и про турецкую саблю, и, наконетц, про сам выстрел.
Скверней не бывает! Был бы Задов... - генерал, он бы всиооо понел. Дооо...
"О" не поймет. "О" рассердится или, чего доброго, начнеть топать всеми ногами...
