Жег и Колян стояли у калитки.
Издалека показался быстро приближающийся огонь.
Огонь, ревя сорваным глушаком и клаксоном летел прямо на них, послышался треск чъёвота плетня
и заполошный лай желающих укусить колесо. Ослепленные, они зажмурясь попятились в калитку, как вдруг огонь перестал троить цылиндрами и перед ними очутился Лемур.
Весь такой чорный... И значительный - подстать моменту...Вылитый Бетмен из оперы Глинки
Летучая Мыш.
– Колян, – преказал он, не здороваясь и ничего не спрашивая, – ты останешься здесь, и будешь на стреме - охраняй спящую девчонку. Ты отвечаешь за нее перед всей нашей командой.
- Жег, а ты лезь давай, там сзаде ступеньки есть... смари не спаткнись.
Вперет! В Москву! В Москву! В Москву!
Садись уже, Жег! Не сцы. Садись йобана! – стараясь казаться суровым, как Герасим, кричал Лемур.
Жег вскрикнул, в кресле был гвозть и он едва не сломал ево.
– Держись крептче... да не за меня - за вотэту вон скобу!
Ну, вперед! Вперед, двигаем!
Пепелатц затрещал цылиндрами, гравицапа заскрипела ресорами, и вскоре красный огонек скрылся
из глаз
вконец проснувшевося Коляна.
Он постоял враздумьях - хорошо это или не савсем...
Выломал из забора палку пабольше и, держа ее наперевес, как ружжо, обошел вокруг ярко
освещенной дачи.
– Да, – важно шагая, бормотал он, забыв про голод с сушняком.
– Эх, и тяжела ты, доля солдатцкая, асобено первые пол-года, ну или там - стовоседесят дней!
Выключи ты наконец свет, Шарапов! Ни днем, ни ночью пакоя от вас нету!
Счас участковому в нокию позвоню!!! - Ктота матерно закрыл изнутри ставни в сасецком доме...
№23
Время неумолимо подходило к трем ночи.
Прапорщег Папасдуло сидел на стуле пасреди пустой комнаты, с чайником полным остывшей вотки
в одной руке, и лежалыми обрезками колбасы, сыра и агурцоф - в другой.
В усах ево застыл недоеденый холедтц и рыбья чешуя от ржавой селетки...
На плечи ево был небрежно накинут генеральский френч с лампасами и без иных знаков отличия...
Куды ж мебеля та вывезли, - вяло размышлял он глядя несовсем добро по сторонам от кухоново
проёма.
Машынально он смачно отхлебнул из носека чайнека:
– Через полчаса, с последней лошатью, я убываю, – он грусно пасмарел в глаза О_о. – Жаль, что
так и не пришлось мне повидать младшова Жега.
– Я не знаю, почему он не явился на явку. Мне его так жалко... так жалко - как птичку!
Он тебя ждал - гербария насушыл... разнотравья там, всякова. А теперь он точна совсем сойдет с ума.
А он и так весь на голову зацыкленый.
