и как им попало, кряхтя и охая, бапка начала укладывать поленницу.
Но эта работа была ей явно не в жылу. Силоф у бапки хватало только на бревна пакатать, да ито -
лёжа.
Откашливаясь, она села на ступеньку пакурить/аправится, затянулась Винстоном, малость
отдышалась,
взяла серп и пошла в огород касить агуртцов. Огурцы нонче уродились... в каво только?
Во дворе остался теперь только братишка Маньки – человек, как видно, энергичный и
трудолюбивый,
не смотря на ево малый возраст, едва бапка скрылась, как он поднял палку и начал колотить ею в
корыто
падавая заранее условный сигнал.
Тогда Сёва, только что охотившийся за беглым мутантом, который пряталсо по кустам и оврагам не
хуже
мазадаранского тигра, одного чела из своей команды поставил сторожыть тигра на опушке, а с четырьмя другими, но тожа челами, ворвался вихрем во двор. Не-е... - самумом!
Он сунул меньшому маёру Кузнецову в руки горсть мелочи, воткнул ему в голову блестящее перо из
крыла галки,
и два чупочупса. После всево вся четверка усралась укладывать дрова в поленницу.
...взвейтесь кастратами... драва из ульяновцка...
Сам Сёфка понесся кругом вдоль забора, чтоп задержать бапку в огороде - на время заготофки дроф.
Остановившись пот забором, возле того места, где к нему вплотную примыкали вишни и яблони, заглянул в щелку.
Проценщеца набрала полный подпол огурцов и собиралась идти взад.
Сёфка Севухов тихонько постучал головой в доски забора - "чу!!!!, - бапка сторожко прянула ушами.
Тогда, видя что толку мала вата, Сёва поднял палку и начал шевелить яблоками.
Бапке тотчас же показалось, что кто-то тихонько лезет через забор косить огуртцы, которые нонче
уродились
в иё агороде не извесна в каво.
Она высыпала огурцы в межу, выдернула большой пук крапивы, и по пластунски притаилась под
забором.
Йуный натуралис опять заглянул в щель, но распластаной пат забором бапки он ессно не увидел.
– Вот ведь хитрая бетсия - задумался Севухин. Обеспокоенный, он подпрыгнул, схватился за край
забора
и осторожно стал подтягиваться. Но бапка, которой тока этово и не фатало для полнова счасья - с
торжествующим
криком: - Анублявсенахуй! - выскочила из своей засады и ловко стегнула по рукам крапивой.
А патом добавела лапатой. И пажалела что не захватила свеже-наточеный тапор.
Размахивая обожженными руками, Севухоф помчался к воротам, из которых уже уносила ноги
закончившая свою
работу четверка.
Во дворе опять остался только один Кузнецоф-младшый. Он поднял с земли щепку, положил ее на
