— Её сын выжил, — мягко проговорил директор, и Северус удивлённо посмотрел на него. — Сын Лили и Джеймса, — добавил Дамблдор, делая ударение на последнее слово.
Северус закрыл глаза рукой. Имя почему-то резануло слишком остро по сердцу.
— У него её глаза. Вы ведь помните глаза Лили? — Северус поморщился. — Но, кажется, мальчик будет всё-таки больше похож на отца, — продолжал директор как ни в чём не бывало.
— Прекратите! — взвыл Северус. — Умерли… оба… навсегда! Лучше бы умер я!
— И какая от этого была бы польза? — спросил Дамблдор, и Северус не мог не отметить, как резко переменились его интонации: с ласковых до жёстких и холодных.
— Я не знаю, — прошептал Северус, качая головой, — не знаю.
— Если вы действительно любили, — Дамблдор почему-то не стал уточнять, кого, — то ваш дальнейший путь ясен. Помогите мне сделать так, чтобы их смерть не была напрасной. Помогите мне защитить сына Лили… и Джеймса.
Северус поднял измученный взгляд на Дамблдора. Неужели директор собирается довериться Пожирателю смерти?
«Как Джеймс», — промелькнула мысль.
В любом случае сейчас Северус был готов сделать что угодно, нет, не чтобы отомстить за смерть своего любовника, а чтобы быть полезным директору и всей оппозиции. Если для него есть путь к искуплению, то, пожалуй, он начинается прямо тут — в кабинете Дамблдора.
— Хорошо. Ладно, — наконец медленно произнёс он. — Но только ни кому ни слова, Дамблдор. Прошу вас. Это должно остаться между нами. Никому… — к концу его речь превратилась в бессмысленное бормотание. — Никому… я просто не вынесу… к тому же… сын Поттера… — Он уже не мог сдерживать слёзы. — Дайте мне слово!
Дамблдор вздохнул и откинулся на спинку кресла. После недолгой паузы он произнёс:
— Дать слово, Северус, что я никому никогда не расскажу о самом лучшем, что в вас есть? — Северус понял, что директор имеет в виду не только его согласие защищать маленького Поттера. — Ну, если вы настаиваете…
***
Уже входя в Большой зал, Северус поморщился. Всё было слишком ярко, слишком нарядно.
«Интересно, кто же всё-таки занимался в этом году украшением зала к первому сентября? Держу пари, что Флитвик».
Северус занял своё обычное место за столом и почему-то поймал на себе осторожный взгляд Дамблдора. Что это означает, Северус так и не понял. Но, на всякий случай, постарался успокоиться перед тем, как в зал войдут первокурсники.
Через несколько минут двери зала распахнулись, и к преподавательскому столу прошествовала Минерва, ведя за собой, словно мать-гусыня, толпу перепуганных детей. Северус скользнул взглядом по деткам, и его сердце пропустило удар: Джеймс Поттер. Северус еле заметно потряс головой. Нет, конечно же, нет. Да, Поттер, но только Гарри, а не Джеймс. Северус поразился сходству сына с отцом. Если бы не ярко-зелёные глаза Лили, младший был бы точной копией… Чёртов Гарри Поттер! Ну, почему нужно было вырасти именно ТАКИМ, настолько похожим?! Северус поджал губы от злости и снова поймал на себе предостерегающий взгляд директора. Только сейчас Северус понял, что он означает.
