— Ты был на темных холмах? — спросил меня Он, без слов, без звуков.
— Был, — ответил я, чувствуя, как холодеет аура.
— И черная жаба была?
— Была.
— Ты видел черную кровь земли?
— Не видел.
— И черная жаба не видела?
— Не видела.
— Ты знаешь… куда девалась черная кровь земли?
— Не знаю.
— И жаба не знает?
— Не знает.
Захолонула моя аура, стало страшно. Вот теперь и скажет Он, Темный, что это мы сожгли черные реки… и не докажешь никому, что это не так…
— В землю они утекли… — прошелестел Он, Темный, — на ту сторону земли…
— В землю?
— Так ступай.
— Куда?
— Ступай… — вспыхнули ледяные глаза, казалось, самый воздух в зале окаменел, — на ту сторону земли… Поди, посмотри, куда утекают черные реки.
— Это туда… где люди живут?
— Где люди… Людей не трожь, живых трогать не велено, мы только мертвых терзаем… боль людскую не пей… Про реки узнай и назад ступай… А то еще расшалишься, перекинешься инкубом, очаруешь юную грешницу…
Тихий смешок… Я склонился перед ним низко-низко, поцеловал заснеженную землю, влажную от крови…
Я вышел в мир — вырвался с потоком магмы из жерла вулкана, побрел по шоссе из ниоткуда в никуда, искать, где текут черные реки, и почему текут в подлунном мире, а не у нас. А без черных рек-то не жизнь, не зажечь огня, не согреться, не проплыть в утлом челноке от одного края света к другому, не запустишь черную мельницу, где тяжеленные жернова перемалывают грехи…
Плохо без черной крови…
Из сосновых зарослей мне навстречу выпал мужичонка с двустволкой, завизжал, бросил ружье, метнулся в чащу. Боятся нас люди, что ни говори, боятся… Вроде бы давно уже не выбирается наш брат в подлунный мир, не забирает живьем грешных людей… Говорят, было что-то такое — во времена савонарол и торквемад, когда к какому-нибудь проворовавшемуся торгашу или небезгрешному монаху, или без пяти минут властелину мира в тишине полуночи являлся демон и забирал туда, где в ледяном безмолвии трещат костры…
Боялись нас — и вызывали нас, и приходили темные духи к молодым и дерзким, и подписывали договора — на двадцать, на тридцать лет, и человек по трупам и костям других рвался до самых высот, а после забирали его, вдоволь согрешившего, из его хором…
Сейчас не то… приелось, перевелось, как инквизиции и крестовые походы… Я уже не застал той эпохи, но все равно то и дело представлял, как врываюсь в покои какого-нибудь богача, волоку в ад его грешную душу, рву и терзаю когтями…
Мальчишеские мечты…
Не о том думаю… кровь земли, кровь земли… найти бы черные реки… Я прислушался к пустоте подлунного мира, к непривычным далеким звукам, крикам, голосам — да, черная кровь была где-то совсем рядом, вон там, за частоколом соснового леса, рукой подать. И правда что, текла она не к нам, в темный мир, а от нас, в мир подлунный, кто-то высасывал ее… какие-то силы…
