С цыганом все вышло просто. Сначала гонорился — барон, елки-палки, как говорят русские. На пленного не прореагировал, а метровые стены действительно даже РПГ не возьмет.
Но когда ему предъявили дочек, слегка пощипанных, заговорил иначе.
Ослабели нынче кочевники. Привыкли со мздоимцами да «Париками» работать, куда им — с чеченами.
* * *
А вот результаты оказались нулевыми.
Да, продал им Скрепер триста граммов незадорого. И все на этом. Похоже, специально ложный след пустил.
А куда остальное дел?
Али, пересиливая боль, выслушал доклад прямо в «Волге». Ничем не выказал чувств, только ярость в серых глазах взметнулась.
А когда уже отъезжали из цыганского поселка, зазвонил его мобильный.
Всего пару фраз сказал Али, но очень сразу повеселел. Как будто даже боль отпустила. Вот такого Али Марат очень уважал. Главное для правоверного — джихад. А Али — настоящий правоверный.
— Наследил Скрепер, — уже подъезжая к новой явке, наконец сообщил он Марату. — Сегодня ночью выезжаем. Кроме тебя, еще двое. И машину неброскую.
— Далеко поедем? — поинтересовался Марат.
— Как получится, — буркнул Али.
Глава 6
Москва, 16 июля
Из дневника Самурая (запись вторая)
Господи, как же я устал! И как хорошо, что есть дневник, в который можно, как в жилетку, немножко поплакаться. Потому что даже самураи иногда хотят всплакнуть. Впрочем, может быть, не все так ужасно. Просто изменилось направление приложения сил…
Сегодня были три важные встречи. Я очень на них рассчитывал, особенно на первые две.
Иван Сергеевич был представителен. Точнее, пузат и сантиметров на двадцать пять выше меня, что, впрочем, при моих метре шестидесяти двух не столь уже и редкость.
Иван Сергеевич был представителен не только в этом смысле. А еще и в том, что являлся представителем неких сил, которые, по данным Шамана, реально могли нам помочь в пробивании закона о резервации.
Приемная у Ивана Сергеевича была размером с таежную вертолетную площадку. В ней сидели секретарша помоложе, ближе к стене с окном — секретарша постарше и, кроме них, крепко скроенный «топтун» с характерной стрижкой и такой манерой носить костюм, что он дико смотрелся без погон. Да, я забыл: на входе меня пропустили через магнитную рамку, как в аэропорту.
Интересно, кого Иван Сергеевич в своей стране так боится, что у кабинета «топтуна» и магнитную рамку держит?
Меня, по крайней мере, он точно не боялся. Или даже вовсе про меня забыл, хотя встреча была заранее согласована. Люди приезжали и уезжали, входили и выходили — одного, такого же красномордого, Иван Сергеевич даже вышел проводить за порог. А на прощание целовал, как раньше Брежнев любил. Видно, одного замеса ребята, еще прежнего.
