Зла уже не было. Честно сказал, вот и все. Хуже было бы, если б без предупреждения обгадил салон.
Кстати, я вспомнил, что он уже говорил о запрете на курение в его авто, а у меня был выбор — машин-то в походном порядке пять.
К тому же я с ним уже катался. «Нивы», говорят, были получены три дня назад, и мы вчера поучаствовали в их обкатке перед протяжкой. Гоняли вокруг Москвы по Кольцевой, девять полных кругов, чтобы набрать необходимую тысячу километров. Машины уже были в боевом раскрасе, с заметной надписью «Москва — Владивосток».
Мне даже понравилась его шутка, когда на очередном круге Береславский тормознул около поста ГАИ и спросил у прибалдевшего мента — мы уже раз пять мимо проезжали, — не подскажет ли тот, в которой стороне Владивосток?
Причем спросил классно: абсолютно серьезно и строго, как большой начальник. Мы просто укатывались с парнями, когда гаишник начал путано объяснять.
Нет, ничего. Думаю, найдем с ним общий язык. Да с врачами никто особо и не выпендривается.
— Док, ты там не заснул? — прервал ход моих мыслей Пузо.
— Нет, а что? — поинтересовался я сзади.
— Да так, — неопределенно хмыкнул он. — Не люблю, когда сзади затихают.
— Душили, что ли? — резонно предположил я.
— Пытались, — неожиданно для меня ответил Береславский.
— Не-а, — успокоил я мужика. — Я не по этим делам. Хирурги все больше режут.
— И это было, — спокойно заявил мой водила и работодатель.
Вот тебе раз! Пузо, похоже, оказался не таким ясным для понимания. Если, конечно, не привирает.
— А чего тебя-то в эти дела повело?
— Таксерил четыре года.
— Ты? Таксерил?!
— А ты думал, я с детства на джипе ездил? — откровенно заржал Береславский. — Ни фига! Восемь часов в НИИ, два — дома с диссером и полночи — в бомбилах. На убитом «жигуле» с дырочкой в правом боку. Как в песне. Семья-то кушать хочет.
— А я думал, ты папин сын, — невпопад ляпнул я.
— Точно не теткин, — жизнерадостно согласился Ефим. — Хочешь, скажу, о чем ты на самом деле там думал?
— Ну? — Этот мужик начинал внушать мне некие опасения.
— Что эти суки толстые купили тебя, такого умного и такого гордого, но ты хоть и продался, однако не душой, а лишь гораздо менее важными частями тела.
— Ну… ты… едрен корень… — только и удалось мне вымолвить — уж слишком внезапным было нападение.
— И не вздумай называть меня Пузом, — добил-таки этот колдун от рекламы.
Я минут пять не мог прийти в нормальное состояние духа. Наконец собрался с мыслями и спросил:
— А почему ты решил, что я буду называть тебя Пузом?
