— Так я не ошибся? — спросил Левин. — Здесь действительно раньше был лес, верно?
— Не знаю. Вероятно. Но сто лет назад восемьдесят процентов территории острова было покрыто лесами, теперь — менее трех процентов. — Через минуту он спросил: — Так вы знали этого парня, Дагласа?
— Да. Коротко. Я тогда тут всего один день пробыл.
— И что он хотел сделать?
— Трудно сказать. Он был прямо как в лихорадке. Винсент считал, он слегка спятил, но полагал, что он хочет что-то сделать для страны, ну и для себя самого. Запустить небольшое предприятие, создать новые рабочие места, дать людям возможность уважать себя. Я помню, он так говорил.
— И именно потому вы тоже этим заинтересовались? — В вопросе не звучало никаких иронических интонаций, никакой насмешки.
— Ну, трудно сказать, я не совсем уверен… — проговорил Левин. — В каком-то смысле, наверное, да.
— В каком именно смысле?
— Не знаю, как бы поточнее выразиться… Думаю, все дело в его убежденности, она произвела на меня сильное впечатление. Он любил эту страну, пусть и каким-то странным образом.
Питер резко повернулся к Левину, потом обратно лицом к дороге.
— И что именно ему тут полюбилось? — спросил он. Кажется, этот вопрос был для него самым важным.
— Ну, я не знаю, — засмеялся Левин. — Не могу вам так сразу ответить. — Еще через минуту он спросил: — Так вы совсем не слыхали о Дагласе? — Грузовик здорово раскачивался из стороны в сторону.
— Нет. Но я ведь тогда носился по всей округе, никогда не задерживался на одном месте и мало прислушивался к разговорам. — И спросил довольно смущенно: — Вы проделали весь этот путь только для этого?
Левин удивился.
— Видите ли, мне вообще-то почти нечем заняться. Жена умерла, да и практически все друзья тоже. Не уверен, что именно для этого, но я все время вспоминаю того парня. И подолгу о нем думаю. И, говоря откровенно, — он попытался хмыкнуть, — иногда кажется, что это мне просто приснилось. И вот, приезжаю я сюда, — тут он действительно засмеялся, — а в живых не осталось ни единого свидетеля.
Питер некоторое время вел машину в молчании, осторожно объезжая ямы. Им начали попадаться небольшие участки, поросшие уцелевшими соснами, воздух стал попрохладнее.
— Если уж совсем откровенно, — продолжал Левин, — я не имею понятия, зачем я сюда приехал. Разве что можно сказать, что чувствовал себя обязанным приехать. Чтобы сохранить, — он снова засмеялся, — остатки здравого смысла.
Питер посмотрел на него.
