Проклятый | страница 43
— Нет.
— Клянусь Богом, ты это сделаешь, сам или с нашей помощью, — он махнул рукой, и двое тронули коней.
Прежде, чем к нему потянулись чужие руки, Кар сбросил капюшон — и всадники резко подались обратно.
— Колдун! — выдохнул один.
— Вижу, — задумчиво согласился предводитель.
— Это он, Дериник, — уверенно сказал тот, что заехал слева. — Императорский колдун. Я его видел. Его ищут, в городе говорят, цена обещана хорошая.
Повернув голову, Кар узнал его — постояльца из трактира, того, что беседовал с торговцем.
— Думаешь, император отпустит нам за него грехи? — спросил Дериник.
— Оставь его, Дериник, — опасливо посоветовал тот, что справа. — Колдун же… Беды не оберешься.
— Да ты, Алион, никак боишься? — хохотнул тот, что слева.
Дериник сощурился. Решение принято — понял Кар. Резким движением поднял лошадь на дыбы, разворачивая вправо. Конь Алиона шарахнулся от копыт. Алион с испуганным лицом схватился за копье, но мерин уже рванулся между ним и предводителем, к дороге. Копье Дериника пролетело над головой — Кар вовремя пригнулся. Другое копье пронзило ему плечо, третье вошло в ляжку мерину. Тот заржал, падая на передние ноги, завалился набок. Ржание перешло в жалобный хрип. Кар, ошеломленный болью, запутавшийся в стременах, рухнул на раненое плечо. Сквозь алую пелену смутно мелькнула человеческая фигура. Последним, что Кар увидел, был занесенный меч.
— Хорошо, я остановил кровь. Осторожнее… Разрежь. Нет, убери ее совсем.
Голос, уверенный и сильный, разорвал темноту. Ловкие руки касались тела, убирая одежду. Каждое прикосновение отзывалось новой болью.
— Нога сломана, — хмуро сказал второй голос. — Надеюсь, Дингхор, ты знаешь, что делаешь.
— Довольно, Чанрет, — в первом голосе слышалось раздражение. — Колдун или не колдун, он ранен, и мы его не бросим.
— Пусть так, — не уступал Чанрет, — Что ты будешь с ним потом делать? Если это тот самый…
Кар слушал, не открывая глаз. Говорили на языке Империи, но с непривычным резким акцентом — слова сыпались, как мелкие камушки на дорогу. Голос Дингхора произнес над ухом:
— Неважно. Нам нет больше дела до императоров и жрецов. Если этот мальчик убил премного отца, он или безумец, или у него была на то причина. Но я не верю. Если б ты видел лицо жреца, когда молодой император разорвал перемирие, ты бы тоже не поверил.
— Но если он тот, его ищут. Те четверо позовут солдат, и нам придется сражаться прежде, чем вернемся.
— Те четверо? Это простые разбойники и только. Иначе мы не спугнули бы их так легко. Хватит, Чанрет. Все равно собирались разбивать лагерь. Помоги мне, я хочу зашить рану, пока он не очнулся.