Алекто кивнула и, напустив на себя благоговейный вид, взялась за ремешок ридикюля.
— А провизию мы возьмём? — спросил Амикус, которому тоже хотелось вставить своё значимое слово.
— Не говори глупостей, — отмахнулась мать. — В письме написано, что вы переместитесь прямо к крыльцу!
— В чужом доме не положено есть, — сообщил мальчик, насупившись.
— Это бабушка! — одёрнула его сестра. — Она нам не чужая!
— Ну, это ещё как посмотреть... — буркнул Амикус, отворачиваясь и предоставляя матери давать последние наставления сестре, которая прямо раздувалась от гордости, что она сама, вдалеке от дома, будет надзирать за этим сорванцом.
— Ты что-то сказал? — подозрительно осведомилась Алекто, но Амикус и не думал отвечать. Он как раз бочком подобрался к комоду, куда вчера спрятал заначку — целую пачку всевкусных драже — и, осторожно открыв ящик, переложил пакетик в карман своей парадной мантии.
— Амикус, ты слышал? — донёсся до него голос матери, которая теперь решила взяться за него. — Не вздумай испачкать или порвать мантию. Что ты там прячешь?
— Ничего, — быстро сказал мальчик, поворачиваясь.
— Тогда иди поближе к портключу, если не хочешь остаться дома. Давай, уже почти четыре! — велела мать, а Алекто наградила брата чувствительным тычком.
Дети взялись за уже слегка светящуюся куклу: мальчик за голову, девочка за ноги. Только сейчас они заметили, что в дверях стоит отец и с неодобрением смотрит на них. Мать взмахнула рукой на прощание, и портключ, сработав, утащил за собой Амикуса, Алекто, старинный безразмерный ридикюль и пачку всевкусных драже.
* * *
Летнее солнце мигом нагрело две макушки, тёмную и каштановую. Вокруг, сколько хватало глаз, тянулась пустошь, на которой росла высокая сочная трава, а в траве стрекотали кузнечики. В одной стороне тянулся лес, под ногами вилась узкая дорога, почти тропа.
Появившиеся из ниоткуда дети недоумённо огляделись по сторонам, не видя ни намёка на человеческое жильё.
— Ну? — спросил Амикус, подшвыривая начищенным ботинком какой-то камешек. — И где?..
Алекто была обескуражена и ясно понимала, что брат этим наслаждается.
Но делать было нечего.
— Не знаю, — сказала она, оглядываясь по сторонам и машинально засовывая портключ в ридикюль, который она крепко держала в руке.
— Ага, вот тебе и неприятности, — злорадствовал брат, на всякий случай сделав несколько шагов назад. — Я говорил, что с тобой к бабушке не пойду! Да ещё неизвестно, есть ли эта бабушка на самом деле? А вдруг сейчас на нас выскочат какие-нибудь красные колпаки?
