— А вы неплохо информированы, — насмешливо произнес он, — даже лучше, чем я.
— Не думаю. — Я старалась подавить свою неприязнь, которая только усилилась, когда я убедилась, что Олег тоже пытается не давать воли своей враждебности по отношению ко мне.
Я не понимала, что женщина может найти в этом сухаре, что может чувствовать с ним в постели. А он сам… Мне почему-то стало смешно при мысли, что этот так хорошо контролирующий себя субъект способен получить сексуальное наслаждение и доставить его женщине. Представить его член в состоянии эрекции было выше моих сил. Я непроизвольно улыбнулась своим мыслям, что не осталось незамеченным моим неприветливым собеседником.
— Вам весело? Может, подыщете себе другое место для веселья? — язвительно сказал он тоном строгого школьного учителя.
На него не действовало даже мое удостоверение, мой журналистский статус, который у обычного обывателя вызывал, как правило, если не уважение, то уж любопытство — точно.
— Мне совсем не весело, потому что Лиля убита, — направила я на него ледяной пронзительный взгляд.
— Что-о?! — Он оторвался от кассовой книги и открыл рот. — Что вы такое говорите?
Он захлопал глазами, что плохо вязалось с его недавней безучастностью.
— Убита, — растерянно повторил он, тупо глядя куда-то перед собой. — Вы нашли ее в квартире?
— А вы откуда знаете? — насторожилась я.
— Просто так, предположил… — Он тяжело вздохнул.
— Лиля была застрелена, — хладнокровно уточнила я, — днем, у себя дома.
— А что же вы тогда мне лапшу на уши вешали, если все знаете? — раздраженно спросил он.
— Не хотела вас расстраивать, хотя, принимая во внимание «несерьезный» характер ваших отношений…
— Замолчите! — неожиданно вскочил Олег, на глазах у него заблестели слезы.
Вот это да!.. Что же это, выходит, я его недооценила?
— Успокойтесь, — решительно сказала я.
— Вам легко говорить, вам на все наплевать. — Олег упал на стул. — У нас ведь все было не так…
Его стеклянный голос треснул, мне даже послышался всхлип — надо же, какая чувствительность!
— Вы сказали мне неправду? — Я чувствовала себя хирургом с холодным острым скальпелем в руке.
— То, что мы знали друг друга только месяц, ничего не доказывает, вернее, доказывает, — сбился он. — Доказывает, что и такого небольшого срока порой хватает, чтобы… — он замялся —…чтобы, — Олег закрыл лицо руками, — мы… мы… полюбили друг друга, — наконец выговорил он, запинаясь. — Но Лилька, она предала меня в конце концов — вернулась к своему кутюрье, будь он неладен!
