«Моргенжурналь» разместил на своих страницах заявление Союза журналистов с требованием моего немедленного освобождения. Они ручались за меня. Полагали, что знают меня.
— Там, снаружи, словно дьявол проснулся! Ты не представляешь! — бушевал Ляйтнер.
К счастью, я находился здесь, внутри, и не желал представлять ничего подобного.
— Беспрецедентная клевета, — продолжил Ляйтнер, — не имеющая аналогов в истории права! Мы задавим этих свиней, я обещаю. Дойдем до Конституционного суда и Европейского парламента, мы достучимся до независимого…
— Это сделал я, — оборвал я Ляйтнера.
На несколько секунд в камере воцарилась тишина.
— Ты шутишь? — тихо спросил он, приложив руку к сердцу. — Никогда больше не говори этого, слышишь? Я не желаю больше этого слышать. Я защищаю тебя бесплатно, мой друг, знай это, — быстро проговорил он, щелкнул замком своего серебристого кейса, выудил оттуда бумажку и вложил ее мне в руку. — Я не возьму денег за этих свиней. Уничтожить их — мое заветное желание.
Отложив договор в сторону, я принялся имитировать приступ мигрени, чтобы вынудить адвоката уйти. «Лучше совершить еще одно убийство, чем быть клиентом Ляйтнера», — подумал я.
— Держись, мой мальчик, я вытащу тебя отсюда! — крикнул он, покидая камеру.
А на следующий день я удостоился визита самого директора нашего «отеля». Вместе с ним и президент апелляционного суда почтил своим присутствием мою скромную обитель. Он оказался культурным человеком. Разумеется, мы беседовали о Шекспире. Это следует понимать так: он говорил, а я кивал. У нас возникли кое-какие коммуникационные проблемы. Он был глубоко удручен тем положением, в котором я оказался. Я — его визитом. Поэтому мы быстро распрощались.
— О, господин Хайгерер, — пробормотал он. — Вас уже сегодня переведут в другую, совсем другую комнату.
— В этом нет необходимости, господин президент, — ответил я.
— Сожалею, господин Хайгерер, но ситуация экстраординарная, — возразил он, уловив в моих словах намек на немедленное освобождение. — Пока вы здесь, наши руки остаются в некотором смысле связанными… — Он потер один о другой большие пальцы рук.
— Мои в некотором смысле тоже, — усмехнулся я.
Мне эта шутка понравилась больше, чем ему.
— Господин эээ… Хайгерер, вы пользуетесь популярностью. На сегодняшний день мы уже располагаем внушительным списком желающих попасть к вам на прием, — произнес он, положив листок бумаги на мой складной столик. — Разумеется, вы можете принимать посетителей, когда вам удобно.
